Он вдруг закрыл лицо руками, и Дэриэн понял, что Хранитель плачет. И это было так удивительно, невероятно и одновременно хорошо, потому что принц твёрдо знал: слёзы – верный знак, что всё позади…

Влетевшая в комнату Эльгер пошатнулась, и Дэрэк помог ей, поддержав и не дав упасть. Вдвоём они опустились на колени перед кроватью.

Юноша нежно забрал в свою ладонь Дэйкена.

– Джэд, – позвал он тихонько, – ты меня слышишь?

«Мой Синеглазый… я никогда тебя не отпущу!»

Рука в его руке слабо дёрнулась. Тело выгнулось дугой, затем опять и опять, словно его ещё раздирала боль пыток. Тор лёгкими прикосновениями унимал эти припадки, и наконец они услышали слабый вздох.

«Дэрэк мой… я никогда без тебя не уйду».

– Сыночек, – шепнул Тор, – посмотри на меня…

Ресницы дрогнули и распахнулись. Синие глаза встретились со своим таким же невероятно ярким отражением. Казалось, комната наполнилась этой запредельной, нереальной синевой… Губы силились что-то сказать, и, чтоб разобрать это, Тор наклонился как можно ближе.

– Если это ты… то кто я?

Хранитель ахнул:

– Кто ты?! Да разве это сейчас важно?! И, вообще, кому-нибудь – важно?! Ты Джэд! Моя ли в тебе кровь или кровь Аргена – ты мой, мой синеглазый сын, которого я упорно, раз за разом, отвоёвываю у смерти! Которого я…

Гэсса и Илина, замершие у порога, затаили дыхание.

Джэд с видимым трудом шепнул:

– Ты – что?..

– Которого я люблю и считаю родным…

По щекам Эльгер текли слёзы, которые она не замечала. Илина, глядя на неё, поняла, что сама тоже плачет, не стесняясь и не таясь. Принцесса Тери застыла безмолвным изваянием, боясь пошевелиться.

На измученном, заострившемся лице Дэйкена появилась слабая улыбка, и он спросил:

– Теперь ты опять сбежишь?

– Нет, – улыбнулся в ответ Тор, – никуда я больше не сбегу. Я уже боюсь оставлять тебя, Синеглазый. Вдруг рядом не окажется Дэрэка, чтобы позвать меня.