– Так, дружок. Уебывай с работы немедленно. На свое свидание, где там оно у тебя. Ничего, посидишь в кафешке с ноутом. Захвати зарядку, чтобы точно была. И для телефона тоже. После свидания домой не езжай, я тебе напишу, наверное, поедешь ночевать к каким-нибудь моим друзьям. Как сядешь в тихом месте, немедленно напиши Нахимджону. Бегом!

Сирожиддин кивнул и слинял. Эля прикусила кулак, прикидывая. Выследить мальчишку прямо сейчас ненемецкие немцы вряд ли смогут, они не готовы, даже если это вдруг им и актуально. Через пятнадцать минут он провалится в метро – и ищи-свищи. Нахимджон через ФСИН ответит дай бог через три-четыре дня, а то и через неделю. Надо поговорить с Микой.

Эля ушла к себе, не стала даже открывать работу – что толку, голова все равно не тем занята, написала Мике: «Как вернешься – свистни, срочное дело», – и села организовывать отход. Списалась с Галкой, договорилась, что к ним на ночь упадет ее младенец, написала Маринке со Спартой, что, наоборот, сегодня не придет, опять аврал, просила целовать Варвару в обе щеки.

Написала Сирожиддину, куда идти сегодня ночевать и что если завтра она не начнет первое сообщение со слова «колбаса», то он тихо-тихо, поездом, удирает к Сергею в Миасс по такому-то адресу. Можно было бы и к Элиной маме, но ее-то можно вычислить, а Серегу не вычислишь.

«А у него паспорт-то с собой? – ахнула она про себя. – А, ну с собой, конечно». Ничего. Боже, только бы это все не понадобилось.

Что, блин, за жизнь, то один палп фикшн, то другой.

Стерла из мессенджера все последние диалоги, кроме сообщения Мике, и повеселела. Сирожиддин не бэкап, у него свои ноги есть. Этнические мафии, они, конечно, противные, но мы московских застройщиков обули, что нам мафия.

Теперь Мика.

В ожидании она пошла пожрать, сидела с кофе, смотрела в окно. Облака шли огромными валами с запада. Эле в Москве всегда казалось, что эти облака еще помнят Балтийское море, но, наверное, ерунда. В любом случае они тут были какие-то не такие, как у них дома.

Мика вернулся часа через полтора, встрепанный, но веселый.

– Слушай, – сказал он, – эти-то, которые некоренные немцы, оказалось, знают твоего мальчишку, точнее, семью его. Они вообще его забрать хотят в Германию, сегодня должны после работы за ним заехать.

У Эли упало все, что могло упасть.

– Мика, – сказала она, – я парня не отдам.

Мика поднял брови и ничего не ответил.

– Мика, он не помнит, эти чуваки были с их стороны или со стороны тех, кто всю их семью перерезал. А мы с тобой их не различим даже с рентгеном. Какая Германия? Может, они его до первой канавы довезут – и все.