Я была настолько погружена в свои мысли, что даже не заметила, как Дариус подошел ко мне сзади, пока он не наклонился, чтобы сказать мне на ухо, его щетина коснулась моей челюсти и заставила меня желать от него гораздо большего, чем просто это.

— Такая красивая девушка не должна сидеть одна на Рождество, — пробормотал Дариус, и я повернулась посмотреть на него, когда он придвинул стул рядом со мной и поставил на стол два бокала с шампанским.

— Пытаешься напоить меня? — поддразнила я, сохраняя нейтральное выражение лица на случай, если кто-нибудь посмотрит в нашу сторону.

— Ни за что, — не согласился он, опрокинув свой бокал и откинувшись в кресле, наблюдая за мной и небрежно напуская на нас заглушающий пузырь. — Я ненавижу видеть тебя в одиночестве на таких мероприятиях.

— Это катастрофа, что я не танцую на столе, пытаясь не блевануть, — согласилась я, сохраняя как можно более нейтральное выражение лица на случай, если кто-нибудь обратит на нас внимание. — Ты должен устроить мне настоящую ночь после того, как все закончится.

— «Все» — это правление моего отца или то, что тебе приходится постоянно притворяться его маленькой любимицей? — спросил он с ноткой горечи в тоне.

— Все вместе, — согласилась я. — Осталось недолго.

Дариус фыркнул невеселым смешком, и я почти улыбнулась.

— Каковы шансы на то, что завтра я уведу тебя на часок? — спросил он.

— Ты хочешь улизнуть в какое-нибудь уединенное поле и посмотреть, сможем ли мы снова сразиться со звездами ради секса? — поддразнила я.

— Так-то я собирался предложить Дарси пробраться в летний домик Ориона, и мы вчетвером отпраздновали бы Рождество, но в твоем предложении есть определенная заманчивость.

Я прикусила губу, так как улыбка натянула уголки моего рта, а Дариус бросил на меня взгляд, который говорил, что он затрахает меня нахрен, если у него будет хоть полшанса. И если выбирать мне, то с удовольствием дам ему такой шанс. Но звезды как всегда были занозой в моей заднице, и вместо Дариуса я собиралась провести ночь в постели его отца. Мерзость.

Двойные двери в дальней части зала резко распахнулись, и в комнату вошел Лайонел с Кларой и Вардом по обе стороны от него, на его губах играла ухмылка, которая говорила о том, что где бы он ни был, он ничего хорошего не замышлял. Стелла пристроилась на шаг позади них, стараясь не выглядеть обиженной стервой, но я провела достаточно времени рядом с ней, чтобы разглядеть это дерьмо. Она ненавидит, что он променял ее на ее же дочь. И я понимаю, что она права — это было довольно неприятно и достойно отвращения. Но и она жаждет занять место под его рукой, и хотя Стелла старается не подавать виду, я вижу ее дерьмо насквозь.