На хрен.

Однако если забыть об этих причинах, я бы все равно его прикончил, если бы Аурен попросила. Но она не попросит. Как и не попросит меня не покидать Рэнхолд.

Я разочарованно вздыхаю.

– Как мне сильно мне ни хотелось… нет.

Аурен прозрела, теперь она видит клетку в истинном свете, но убийство поработителя, которого она любила, – совсем иное дело. Потому пока я ничего не могу с этим поделать и от одной этой мысли прихожу в ярость, а моя несдержанная сила становится капризной и требовательной. Или, возможно, при мысли о том, что Аурен сбежит, исчезнет. Словно ей нужно убежать не только от Мидаса, но и от меня.

На мой ответ Озрик с разочарованием ухмыляется.

– А если я его немного покалечу?

У меня вырывается смешок, развеивающий темное облако, что довлеет над моими мыслями. Мы снова идем по коридору, а я раздумываю. Рэнхолд – это лабиринт из коридоров и лестниц, и можно легко потеряться среди каменных и стеклянных стен, но я решила разведать и запомнить большинство из них.

– Я дам тебе знать относительно увечий, – отвечаю я. – Я был бы не против его кастрировать.

Озрик в ответ что-то кряхтит.

– Покушений на принца не было? – сменив тему, спрашиваю я.

Он качает головой, его длинные волосы собраны на затылке.

– Нет. Лу только что оставила ночной дозор. Если Мидас и планирует убить этого мелкого недоумка, то пока ничего не предпринимает.

Я задумчиво хмыкаю.

– Где остальные?

– Уже вернулись в лагерь. Прибыли ястребы с новостями из Четвертого королевства.

– Все хорошо? – спрашиваю я.

– Ага.

Развеселившись, я закатываю глаза.

– Ты всегда такой словоохотливый, Оз.