– Ладно, прощай.

Губы у него подергиваются, и он качает головой.

– Я уже говорил, что ты никуда не уйдешь, так что лучше уже смирись с этим.

– А я знаю, что мои ленты отпихнут тебя, если не перестанешь надо мной подтрунивать.

Слейд опускает взгляд, и я тоже. Вижу, как ленты снова начали ползти к кровати и извиваться вокруг нее.

– Великие боги, – бормочу я.

Слейд безуспешно пытается спрятать улыбку.

– Я рискну с ними. Итак… раз уж ты остаешься, не разденешься?

Сердце замирает, глаза округляются.

– Не поняла?

– Душа, разум и тело, помнишь? – спрашивает он с озорным блеском в глазах. – Я хочу тебя полностью и возьму.

Все мое тело покрывается румянцем, а внизу живота пульсирует.

– Сейчас? – пищу я.

Он передергивает плечом.

– Мы можем еще немного поиграть в эти игры. Мне нравятся наши перепалки. Вызов делает награду слаще. Но мы оба знаем, что совсем скоро ты окажешься подо мной, распростертая и восхитительно обнаженная, касаясь своей залитой солнцем кожи моей, а я буду брать тебя грубо и медленно.

– Великая богиня, – выдыхаю я, прижав ладонь к пылающей щеке. – А ты тот еще пошляк, да?

У него на лице появляется выражение развратного веселья.

– О, Золотая пташка, если это ты считаешь пошлостью, тогда ты не захочешь узнать, о чем я думаю, потому что мысли эти исключительно непристойные.

Накал, который всегда был между нами, вспыхивает внизу живота и пульсирует между бедер. Этот пылкий соблазн нарастал с каждым разговором, и все эти мгновения вели именно к этому моменту. Это всего лишь дело времени, когда мы набросимся друг на друга.

– А теперь ты разденешься или продолжишь себе врать и притворяться, что хотела не этого, когда пришла со мной повидаться?