Я прошла на кухню, хотя мой желудок так сильно скрутило от боли, что я даже думать о еде не могла. Разочарование захлестнуло меня, когда я выглянула в окно и увидела, что машины Нейта нет. Я надеялась, что утром мы сможем все обсудить, но ему, видимо, потребовалось гораздо больше времени, чтобы переварить полученную информацию.

Чтобы скоротать часы до его возвращения, я прибралась во всем здании. Около одиннадцати позвонили из школы, но попали на автоответчик. Я замерла, когда вытирала холодильник, внезапно осознав, что бросаю школу в выпускном классе. Мне следовало бы думать о поступлении в колледж, выпускном и окончании школы – о самых обыденных вещах. Но больше ничего в моей жизни не будет обыденным.

Вскоре зазвонил мобильный телефон. Это был Николас, который сообщил, что он с Крисом застряли в Портленде вместе с другими Мохири, – убирают последствия субботней ночи и выслеживают сбежавших вампиров. Оборотни, как он сказал мне, предложили усилить патрули в городе, чтобы присмотреть за мной и Нейтом до возвращения Николаса. И заверил, что вернется в Нью-Гастингс сегодня вечером, так что завтра утром мы сможем уехать. Я слушала, отвечая лишь «да» и «нет» там, где это требовалось. Я решила дождаться его, чтобы объяснить, что не смогу уехать из города завтра, пока не налажу отношения с Нейтом.

В два часа дня беспокойство выгнало меня на улицу. Я села на верхнюю ступень и прислушивалась к знакомым звукам, доносящимся от береговой линии, дожидаясь возвращения Нейта. Но вскоре с залива налетел холодный, влажный туман, который загнал меня в теплоту дома. Глядя из окна в гостиной на окутанную серой пеленой набережную, я чувствовала себя как никогда одиноко. Все, чего я хотела, это чтобы Нейт вернулся домой, чтобы я могла умолять его простить меня, убедить, что я не разрушила наши отношения, что у нас еще есть шанс стать настоящей семьей.

Полчаса спустя, когда я уже больше не могла ждать, до меня донеслись звуки у входной двери. Я помчалась из гостиной, чтобы поприветствовать Нейта и молить его поговорить со мной. На полпути к двери я резко остановилась, и ноги в носках заскользили по деревянному полу, осознав, что не слышала ни подъезжающей машины, ни инвалидного кресла, поднимающегося по пандусу.

Дверная ручка дернулась, и сердце ударилось о ребра. Запирала ли я дверь?

В ответ раздался тихий щелчок. Дверь со скрипом приоткрылась, и я замерла, пока кто-то или что-то с другой стороны готовилось войти.

Я подпрыгнула, когда из-за двери внезапно донесся низкий плач, и мне потребовалось несколько тревожных секунд, чтобы понять, что звук исходит от двери, а не от того, кто стоит по другую сторону. Шум нарастал, стремительно увеличивая тональность и громкость, отчего мне пришлось зажать уши руками, чтобы заглушить пронзительный звук. Дверная рама светилась красным, отбрасывая искры, как угли из камина. По центру двери появился пепельный отпечаток руки.