— Человек желает выставить картины для ознакомления людей со своим творчеством или для продажи?

— Мы не обсуждали этот момент, но скорее предположу первое, чем второе. Человек абсолютно точно не стеснён в средствах и, собственно, он не человек. В смысле — не простолюдин.

Глаза Артюля стали круглыми-круглыми, но опытный делец сумел удержаться от расспросов, с чего вдруг богатому магу в деле оценки произведений искусства потребовалось посредничество низкородной свахи.

— Я побоялась положиться на своё мнение в столь щепетильном вопросе, поскольку честно признаю, что не разбираюсь в живописи, — говорила Аня, проводя эксперта в кабинет. — Я ориентируюсь на собственные впечатления от картин: мне они очень понравились, поэтому я рискнула обратиться к вам.

— Увы, женщинам частенько нравится никчемная мазня, — хмыкнул искусствовед.

Переступив порог, он на миг замер, а потом всполошёно метнулся к холстам, перебегая от одного к другому, и то приседая, чтобы рассмотреть густой мазок внизу одной картины, то приподнимаясь на цыпочки, чтобы чуть ли не обнюхать верх другой.

— Очаровательно! Шедеврально! Гениальный образец так называемой «грубой техники»! — восхищался искусствовед. — Видите выпуклые линии? Их наносят вручную, уминают на полотне пальцами, придавая изображению глубину, насыщенность и реалистичность. Такой тип письма возник сравнительно недавно, но новая школа быстро набрала преданных адептов. Правда, столь виртуозного исполнения мне давненько не доводилось видеть. Аннет, передайте своему клиенту, что он — великий талант! Пусть ни на миг не усомнится в этом!

«Раз бывший преподаватель столичной академии не узнал картины, то они гарантированно не принадлежат к признанным шедеврам местного изобразительного искусства», — облегчённо выдохнула Аня, у которой нет-нет да мелькали смутные сомнения, не подставила ли её клиентка, подсунув работы кисти местного Ван Гога. Нервная дамочка вполне могла бы провернуть подобное, желая склонить провинциальную полуграмотную сваху к сотрудничеству, не ожидая, что та действительно побежит к экспертам. А уж вариантов всевозможных преступных замыслов по сокрытию украденного можно было придумать массу! Нашли бы стражники четыре картины у Ани — и не доказать потом свою непричастность к хищению из какой-нибудь галереи сотни полотен.

— Уговорите художника выставляться в моей галерее! Обещаю любой процент от сборов за посредничество! — умоляюще сказал Артюль и жадно спросил: — Сколько всего у него имеется картин?

— У неё, — автоматически поправила Аня.