К тому же, я озвучил информацию, которой поделилась Рика — что благодаря ритуальным убийствам маг выпускал жертвам кровь, которая проникала в землю, и в этом был смысл всего происходящего. На месте предыдущего преступления была снята брусчатка и верхний слой почвы, и следы рунической магии все же были обнаружены. Это позволило привязать последнее тело к серийным убийствам, но влияние Вигбьорнсона и мистера Кьеллсона было не перебить.

— Вы же понимаете, что мой напарник не виновен? Его подставили! — вопрошал я у начальника полиции, пряча в карман удостоверение и боевой артефакт, которые он мне вернул.

— Работайте, мистер Стейнсон, с подозреваемым разберутся ваши коллеги.

— Но он же не виновен! Это огромная ошибка! Он мой напарник и в деле с самого начала, он мне помогал…

— К сожалению, сейчас это играет против него, — тяжело вздохнул начальник полиции. — Я не могу просто отпустить подозреваемого, который сам подставляется: он не имеет нормального алиби, был на месте преступления, имел связь с жертвой и даже сам вызвал ее на встречу…

— Он не вызывал!

— Но все так выглядит. Найдите настоящего убийцу, и мы сможем отпустить вашего напарника. Пока же я могу только обещать, что буду оттягивать судебное разбирательство, насколько это возможно.

— Какой суд, дело еще не раскрыто?!

Начальник полиции смерил меня мрачным взглядом:

— Идите работать, следователь Стейнсон, идите работать…

Мне ничего не оставалось, как послушаться.

После приказа начальника городской стражи меня не только восстановили в должности, но и ввели в состав группы по расследованию серийных убийств. Как раз вовремя, чтобы я мог присутствовать при обыске вещей убитой и опросе ее служанок.

— Госпожа так горевала, так горевала в последние дни, — плача, отвечала на вопросы горничная, подтверждая версию Лейва, что это он бросил любовницу. — Я не знаю, почему, — быстрый опасливый взгляд на дверь, — но она часто плакала. А еще писала много писем, отправляла посыльных. А потом снова плакала.

— А ответы получала? — уточнил Вигбьорнсон.

— Нет, господин, посыльные возвращались без ответа.

— Капитан, — поправил он.

— Да, простите, капитан, — она сделала книксен. — И в тот день… ну, когда… — девушка всхлипнула, — ей тоже принесли записку. Тогда она обрадовалась, перестала плакать. Велела подать ее любимое платье, долго красилась и заплетала волосы. Много раз перечитывала то письмо.

— А вы видели письмо? — хмуро осведомился капитан Вигбьорнсон.

— Нет, что вы, капитан, как можно заглядывать в вещи хозяйки?! — возмутилась девушка так неестественно, что сразу стало понятно, что она врет. Впрочем, это ничего не меняло.