Наконец, я смог получить полный доступ к последним материалам, в том числе и прочесть ту записку, которую миссис Кьеллсон сжимала в руке в момент смерти. Это был небольшой листок линованной бумаги, аккуратно обрезанный ножницами с одной стороны, с написанным на нем стихом. Он был озаглавлен «К Каисе» по имени жертвы, а далее в поэтическом виде восхвалялись прелести женщины. В последнем же абзаце поэт описывал, как счастлив был бы видеть ее ночью «в аллее, где зеленеют вечные дубы» и «где я впервые был сражен любовью» — конкретное указание на место, да время было иносказательно указано «когда от времени дневного останется лишь пара из частей» — то есть в десять двенадцатых*. И текст этот был написан рукой Лейва, и магическая экспертиза подтвердила следы его ауры, да и стиль стихов знаком… только вот мой напарник, хоть и поэт, всегда был точен в своих метафорах, не добавлял ничего «для красного словца». Почему же тогда в этом стихе, которым он вызвал любовницу на встречу «зеленеют дубы»? Осень на дворе, листья давно пожелтели и опали.

А вот лист бумаги, на которой был написан текст, навел меня на кое-какие мысли. Формат был знакомый, да и бумага… желтоватая в тонкую голубую полоску. Нет, Лейв был совсем не таков. Я знал давно все уловки этого ловеласа, письма для своих любовниц он писал совсем в другой манере: не карандашом на желтой бумаге с помарками, а на чистом большом листе, каллиграфически вырисовывая каждый завиток перьевой ручкой. Не потому что ему так самому это нравилось, а потому что «женщина должна чувствовать твое внимание даже в мелочах».

Поэтому, вернувшись в наш кабинет, я в первую очередь обыскал стол Лейва. Конечно, его уже обыскивали до меня, но вряд ли кто-то знал, что искать. Однако, ни в знакомом ящике, ни в других заветной черной книжечки, в которую обычно Лейв записывал свои стихи, я не обнаружил. Аккуратно расспросил следователей из группы, но блокнот они не изымали как доказательство. А ведь это могло бы стать уликой против Лейва, если лист вырезан именно из этой книжки, но нет.

Это вновь навело меня на мысли, что в офисе полиции есть крот. Все слишком гладко складывалось, чтобы можно было организовать это извне. Нет, нужно было быть знакомым с Лейвом, знать о его любовнице и о стихоплетстве, выгадать момент и украсть блокнот… кто же был способен на это? И тот рядовой, который передал Лейву приказ о вызове на место преступления, кто он?

В следующий раз выбив встречу с напарником, я задал ему эти вопросы:

— Ты не вспомнил, кто передал тебе приказ?