– Ну и шутки у тебя! – фыркнула она.

– Какие шутки? Разве такими вещами шутят? – он сел, так что лицо оказалось напротив её лица. – Хочешь стать Евой Норр? Фамилия, конечно, так себе… Меня и имя это выводит из себя – Эдуард Германович. Надо же было такое придумать! Это приятель один учудил, который мне делал официальные документы. Юморист. Но, если хочешь, можем имя поменять, переделаем документы на любые другие…

– Неожиданно, – изумлённо покачала она головой. – Не поверишь, но я об этом даже не думала… Знаю, есть такое мнение, что все девушки замуж хотят. Но меня и так между нами всё устраивает. Как говорится, штамп в паспорте ничего не изменит.

– Да, не изменит, – кивнул он. – Ева, ты для меня уже больше чем просто жена. Но, я же древний, старомодный тип, я хочу, чтобы всё было, как надо. Чтобы не только я понимал, но и все знали – ты для меня не просто женщина, с которой я сплю. Соглашайся! Твоих навестим, расскажем про свадьбу… Думаю, они будут рады таким новостям. Надо мне с мамой твоей ещё раз познакомиться. Так как, станешь женой моей перед Творцом и людьми? Чтобы вместе и навсегда, в горе и в радости… Хочешь?

Последние слова уже прозвучали как клятва или заговор. Шутить и паясничать расхотелось, мурашки по телу побежали.

– Хочу, да, – кивнула она, – «вместе и навсегда» – это звучит отлично…

***

– Ты знаешь, что у нас во Владике есть филиал небольшой?

– Да, слышала, – кивнула Ева, не понимая к чему этот вопрос.

– Белов сегодня попросил перевести его туда, – спокойно доложил Эрих.

– И что ты ему ответил? – замерла Вита.

– Что не вижу причин отказать в его просьбе.

– Хорошо, – кивнула Ева.

И вдруг поняла, что это действительно хорошо. Как будто свалился с плеч тяжкий груз. Не будет видеть их с Эрихом – забудет всё быстрее. И ей станет спокойнее. Всем так будет лучше. Всем.

***

Его поцелуй заканчивается стоном. Движения замирают.

Сердце Евы мечется в груди, кажется, вот-вот разлетится на осколки, взорвется яркой вспышкой сверхновой. Дрожь пробегает по телу. А душа вырывается куда-то в открытый космос и парит там, сияя, словно солнце.

Эрих шепчет что-то… Но смысл никак не достигает её сознания.

– Это месть за синяки, да, фея моя? Ева… Ева… Посмотри же… Ты светишься, душа моя!

Она приоткрывает затуманенные эйфорией глаза и уже через мгновение вскрикивает от ужаса. Пытается вскочить, но Эрих прижимает её своим телом, удерживает, шепчет успокаивающе: