— К твоему сведению, хоть я и не сражалась с валунами, но зато я боролась с гигантской волной, после чего меня пронзил клюв одного из друзей Лора, а потом я понравилась морскому змею.

У неё отвисает челюсть.

— О, Боги, — шепчет она.

Из моря появляется рог, за которым высовывается огромная жёлтая голова. Прекрасное животное, которое облизывало мне лицо, выпрыгивает, и изгибы его длинного тела разрезают воду, которая теперь покрывает пляж и выступы скал.

Лазарус подходит ко мне, закрыв мне вид на Марелюс и змея.

— Я слышал, что у вас есть раны, которыми надо заняться.

Я закусываю губу. Интересно, от кого он это услышал? Я бросаю взгляд через плечо на алое пятно на моей мокрой рубашке. Похоже, он сам его заметил.

Он приседает.

— Вы позволите?

Я киваю, и он закатывает край моей рубашки.

Сибилла шипит, увидев мою рану.

— Это… это её… кость?

Антони, подошедший и вставший за Лазарусом, сжимает губы так сильно, что они исчезают с его лица. Похоже, моя плоть выглядит весьма изуродованной.

Лекарь касается одного из своих камней, а затем прижимается подушечками пальцев к моей ране.

Моя кожа начинает гореть и потрескивать. Я стискиваю зубы и сжимаю руки в кулаки.

— Простите, Mórrgaht, но болеутоляющие замедлят процесс излечения. Мне кажется, вы бы предпочли его ускорить.

Я поднимаю взгляд на Лоркана.

— Да. Ускорьте его.

Лоркан, который разделился на четырёх воронов при приземлении, беспокойно и нетерпеливо кружит вокруг нас.

Разве не должен был четвёртый ворон защищать Фибуса? Значит ли это, что Фибус в безопасности?