Вранальг понурился. А Вранг заявил ему:

— Если думаешь, что ты когда-нибудь сядешь на дракона, то напрасно. Хотя, теоретически, если у тебя получится подойти к диатрийской стае и не положить голову на плаху — это будет неплохо, — Вранг пожал плечом и поморщился от боли, что стрельнула в отрубленную руку. — И всё же — не сильно на это рассчитывай.

— Понимаю, папенька. Диатры хорошо стерегут своих драконов, чтобы никто не завладел ими. Но неужели доа и впрямь переведутся в природе? — спросил мальчик печально.

— Хорошо бы, — покривился Вранг. — Хорошо бы, потому что власть должна принадлежать не сильным, а мудрым.

— Но разве драконы не мудры?

— А те, кто сидят на них?

— Однако Скара…

Вранг не выдержал и резко поднялся на ноги. Вранальг испуганно попятился, а маргот склонился к нему, оскалившись, и прошипел:

— Слушай, дружок. Слушай молча. Слушай, как слушал я всю жизнь. Пока не добьёшься своего права хоть о чём-то говорить и рассуждать. Молчи и впитывай, внимай и обдумывай. И не смей подходить ко мне со своими глупостями. Чтобы говорить со мною о правлении, проживи с моё. Проживи как я, — рычал он, сам не замечая, какой ненавистью искажено его лицо. — Побудь грязью, побудь ничтожеством, побудь ошибкой и наказанием. Право говорить ещё надо заслужить. А до тех пор — молчи. Молчи. И ещё раз молчи.

«Иначе я решу, что и ты мне мешаешь».

Вранальг испугался и поклонился низко-низко, давая отцу долгожданное чувство власти и безнаказанности.

Которому суждено было только расти и расти.

***

Холодный ветер кусал лицо сэра Миссара. Верхом на верном гнедом мерине рыцарь преодолел Брезу и Брит, выехал за пределы Долины Смерти через множественные заставы и отправился по границе Маята в черноту еловых лесов. При нём был внушительный запас пропитания, драконья флейта, огромный короб спичек и фляга с серебряным нутром. С таким набором он мог ехать хоть в ржавые горы.

Он не хотел этого. Но туда, судя по всему, и направлялся Мвенай. Шипастый красно-зелёный дракон реял над лесами, нарочно не торопясь прощаться с родными краями. И потому Миссару удавалось поспевать за ним.

Но если дракон принял решение отправиться туда, где не было жизни — в земли ржавой воды, которую не пересёк ни один даже самый подготовленный путник — это было большим, нежели миграция. Это было возвращение на вотчину предков.

По легенде, первых драконов породила Великая Мать в помощь Богу-Человеку в борьбе со тьмой, что населяла мир. Саваймы, духи, дикие звери точили тогда ещё слабых, неумелых людей. Природа была едина с демонами, природа была жестока и не оставляла шанса. Драконы озарили её своим огнём.