Он сел на краю койки, зевая.
Он не припоминал, чтобы когда-нибудь так уставал.
Подумав об этом, он понял, что это неправда.
Он и раньше так уставал.
Он всегда был таким уставшим, когда перерождался обратно в мир.
Он просто забыл.
Он оглядел голые серебристо-зелёные стены, пол и потолок лаборатории, улыбаясь, когда в его разум и воспоминания всерьёз начало возвращаться ощущение абсолютной знакомости.
Он знал, что это хороший знак.
Это означало, что он снова превратился в разумное подобие целостного существа. Это означало, что он снова был самим собой. Он был, по крайней мере, какой-то формой своего лучшего «я» — того «я», которое объединяло его с его любимой Тарианой и с самим собой.
На самом деле, сложно было думать об этом в гендерных терминах или в отношении того, кто из них в данный момент доминировал сильнее.
Гораздо проще думать о себе как о Териане, а не как о любой из её/его двух составных частей или даже о каком-то местоимении, которое объединило бы их вместе.
Прямо сейчас Териан был мужчиной.
Он улыбнулся этой мысли, затем улыбнулся ещё раз, оглядывая лабораторию.