Я совершенно не видела, куда приземлилась Валентина, лишь услышала хруст поваленных ею деревьев. Скорее всего она поменяла облик на человеческий, потому как когда мы врезались в густую шапку смога и поднявшегося в воздух пепла, кружащегося на ветру, подобно снежинкам, но горячим и опаляющим кожу моих рук и лица, мы услышали не просто обратный хлопок, но и увидели, как туши волков падают на землю слишком быстро. И как серый пепел начинает перемешиваться с голубым, с тлеющими искрами расщеплённых вечных душ. Огромные тени драконов ревели посреди парка, выли и свирепо рычали волки. В это время небо наводнялось, как тучей авиацией, стягивающейся сюда. За ними нахлынула и большая туча костомах. Дивия всё ещё убегала, но была немного замедлена развернувшимся боем — её войско взяли в оцепление внутри парка, слева их подпирала набережная и река, через которую перекидывался высокий пешеходный мост, вход на который находился на холме, до которого ей уже было не добраться.

Ян вместе со мной кружил над этим местом. Нас продолжали сопровождать цмоки, защищая нас, укрывая нас, а точнее — меня от пуль. Иногда снаряды задевали Яна, и отбивались от его чешуи с металлическим отливом, отпрыгивали. А некоторые всё-таки пробивали его броню, однако, не причиняя серьёзного ущерба. Огромная тень накрыла участок дымящегося леса над Дивией и стремительно понеслась вниз — это был грифон. Жива добиралась до неё, вырвавшись из лап белозубых хищников. Рванув вниз, птица вцепилась в неё, ухватившись когтями в белое платье на плечах, подхватывая в воздух, безраздельно завладевая ею. Однако, в последний момент хищный зверь успел вцепиться пастью в перистое крыло, не давая грифону взмыть вверх.

Завязалась борьба. Жива трепыхалась внизу, в клубе пепельной пыли, в гуще бури, где дрались цмоки: кто в обличии людей, кто в зверином. И волки — притворяясь людьми и животными. Ян приземляется на самую высшую точку длинного, нависающего над бурно бегущим Сожем10 моста, на жёсткую арку, обрамляющую его. Перепончатые лапы дракона грузно передвигаются по металлу. Мост будто покачивается на ветру, он скрипит под его весом, и под нами зияет пропасть высотой в три десятка метров. Мы оказываемся в самой высокой точке над набережной, откуда виден весь город.

Я теряю из вида Живу и Дивию, но вдруг вижу, как Жива всё же вырывается и машет широкими крыльями — в её цепкой хватке трепыхается тело. Она несёт его над деревьями, но вдруг некий свет отливает бликом — переливается в лунном упорном сиянии камень, он падает, выскальзывая из рук царицы ночи. Дивия выпускает его намеренно нет. С сожалением наблюдаю, как он летит вниз, в гущу событий. Там его хватают её приспешники, на которых сразу же налетает облако драконов и медведь. Гай терзает волка, того самого, который завладел камнем, и в него впиваются клыки нескольких врагов, и рядом начинают взрываться вспышки голубых искр — недоброго предзнаменования расщеплений. Мы не знаем, кому они принадлежат — тем, чьей смерти мы искренне желаем или Гаю, который сейчас в меньшинстве.