– Хотя то, что мы едва не потеряли Варежку по твоей вине, не облегчило нам задачи, – вставил второй дед, и Тимур вдруг понял, что значит выражение «ударить словом». – Ей было очень плохо.

«Мне тоже» – подумал Кострин, но жаловаться на собственную боль и невзгоды – это как-то не по-драконьи. Промолчал.

– Однако, как и сказал Шурка, мы справились. – Деды снова переглянулись. – Осталось договориться об одном моменте. Ты ведь планируешь рассказать обо всем нашей девочке?

Тимур в удивлении вскинул брови. Разве непонятно? Он-то и приехал сюда за советом. Потому что боялся сам… Потому что надеялся: старики, которые в Варькином сердце занимают столько места, помогут ему подобрать нужные слова и выработать стратегию поведения.

– Считаете, не стоит? – спросил и мысленно дал себе слово, что если деды ответят на этот вопрос утвердительно, встанет и уйдет. Они в своем праве, их мотивы прозрачны, и не Тимуру их судить, но… Кострин не станет рисковать, не хочет всю жизнь ждать очередного удара. Когда-то между ним и Варькой уже были недомолвки, и он намерен не допустить их повторения.

– Не считаем себя людьми, которые имеют право советовать, – ответил дед Артур. – Мы так и не нашли в себе силы, чтобы открыться перед детьми… Но я считаю, что ты прав. – Тимур выдохнул. – Об одном прошу: Не говори Варе, что авария в тоннеле была подстроена.

Что, простите?

– Доказательств и в самом деле было недостаточно, а то, что моя бывшая жена в частном разговоре обронила в запале: «Я и не на такое пошла бы, ради наследницы»… Это только слова. А слова веса не имеют…

– Если мы начнем копать и всплывет вся правда… – пояснил генерал, – детям будет больно, но они справятся. А вот Варёнок… Я думаю, ты успел хорошо ее узнать. У этой девочки есть удивительное свойство – принимать все близко к сердцу. Как думаешь, что станет с ней, если она решит, что люди в тоннеле Героев погибли из-за нее?

Чушь. Варька никогда… И тут у Тимура в кармане зазвонил телефон.

– Прошу прощения. – Бросил извиняющийся взгляд на дедов и нажал кнопку. – Варюш?

Некоторое время вслушивался в шорохи и странные звуки, доносившиеся из трубки, а потом отчетливо услышал:

– Вы убьете нас и погибнете сами. Таким вас и запомнят потомки. Человеком, который был настолько глуп, что попытался взорвать Зал Отражений.

Зал Отражений? Взрыв? Убьете?..

Кострина накрыло волной такой силы, что он выгнулся, роняя телефон. И тут же на глазах у изумленных стариков кинулся его поднимать.

– Только бы не прервалось, только бы…

Это не было болью в привычном понятии этого слова, и вместе с тем, боль была почти невыносимой. И если бы у Тимура спросили, что у него болит, он бы ответил: «Вторая половина души болит. Варя…»