– Просто хотелось, чтобы это я погубила тебя, а не моя способность прикоснуться к твоим крыльям. – Я снова подняла на него взгляд и обнаружила, что глаза Адама перестали напоминать драгоценный витраж, а стали бархатистыми. – И не только для людей. – Облизнув губы, я пробормотала: – Предупреждала тебя, что это глупо.

– До тебя я никогда не интересовался нашим видом. Что касается людей, ты погубила меня для них в ту ночь, когда появилась на пороге и ворвалась в мою жизнь.

– Я не врывалась…

– Врывалась.

Я сморщила нос.

– Звучит ужасно.

– Звучит как поступок женщины, которая знает, что у нее на уме.

Я действительно знала. Однако сейчас у меня проблемы с сердцем.

– Если кто и должен чувствовать себя неуверенно в данный момент, так это я. Ведь я заявляю, что считаю тебя своей родственной душой, и не получаю ничего взамен. Ну, кроме впечатляюще мокрого паха. – Ямочка появилась на щеке Адама, но почти так же быстро исчезла. – Ты… ты не веришь в родственные души? В этом дело?

– Я верю в них.

Адам нерешительно спросил:

– И ты веришь, что я могу быть твоей?

Перед моим мысленным взором пронеслось видение француза с преследующим меня темным взглядом.

– Ama говорит, что у нас их много.

Взгляд Адама, казалось, заострился.

– Много?

– Родственные души – это друзья.

Хотя его рука все еще лежала на моем бедре, хватка значительно ослабла.