Наконец давление рта Пабло ослабло. Когда он выпрямился и взял меня за руку, его слегка покрасневшие губы уже расплывались в улыбке для съемки.

– Улыбнись, mi sol. Мир смотрит.

Я улыбнулась, но не миру и не этому мужчине; я растянула губы в улыбке, чтобы скрыть растущую жажду возмездия, которую принц пробуждал в моей душе. Мне не удалось скрыть ее от ишима, вновь укравшего перо. Хотя спина вздрогнула от резкого укола, улыбка осталась ровной.

Как только мы миновали металлоискатели и досмотревших нас охранников, Пабло снова взял меня за руку. Я попыталась отдернуть ее, но он лишь сильнее сжал.

– Тебя ведь не убьет вести себя не так холодно?

Когда мы ступили в помещение с гигантским куполом, освещенное гирляндами, обвивающими подвесные орхидеи, и люстрами из граненого хрусталя, как во французских замках, я пробормотала:

– Нет, но это может убить тебя, Пабло. Мой парень не из тех, кто делится.

Он усмехнулся.

– Твой парень не смог бы попасть во дворец, даже спрятавшись внутри троянского коня[25].

Ох, какая ирония! Хотя Дов и не троянский конь, его магия способна послужить той же цели.

– Уверен? – ласково ответила я. – Он ведь проник в твою резиденцию незамеченным.

Бицепсы принца превратились в гипс. Когда его взгляд начал скользить по гостям вечеринки, облаченным в блестки, бархат и шелк, я мысленно похлопала себя по спине за то, что внушила страх монстру.

Однако моя гордость тотчас уступила место нервозности, когда я увидела седовласого тирана, восседавшего на троне, выточенном из чистого золота, на помосте, окруженном целым отрядом вооруженных охранников.

Когда мы встали в очередь, чтобы поприветствовать короля – очевидно, сын тоже должен ждать своей очереди, – мой взгляд пробежался по тронному залу. Будь народ этой страны обеспеченным, я бы восхитилась ковром со сверкающей золотисто-голубой мозаикой, инкрустированной камнями парчой, покрывающей четыре стены, и морем столов, провисших под стеклянными канделябрами и фарфором ручной росписи, но трущобы, существовавшие при президенте, при короле только разрослись.

Мое растущее раздражение по поводу безвкусной мишуры резко стихло, когда Пабло наклонился и прошептал:

– Только представь, mi sol, все это могло быть твоим.

Он планировал жениться на мне? Зачем? Чтобы держать под контролем?

– А я-то думала, что в твоем стиле будет убить меня…