По моей коже поползли мурашки, будто я лежала в кишащей пауками постели.

– Даже несмотря на то, что эти руки удивительно искусны. Почти столь же искусны, как и алые губы.

Мой желудок сжался от его намеков.

Король покачал головой.

– Простите моего сына. Я доверил его воспитание интернатам и слишком поздно понял опрометчивость своего решения.

Прибыл медик, и, хотя тот пытался перемотать мне руку, король настоял на том, чтобы сделать это самому. Он действовал так мягко, что, если бы я не знала его рейтинг и не видела последствий совершенных им преступлений, он бы легко меня обманул.

Король закрепил бинт.

– Ну как?

– Намного лучше. Спасибо.

Он улыбнулся мне, и вокруг его рта и глаз появились крошечные морщинки, как на лице обеспокоенного родителя.

Перед тобой убийца, Найя. Он выколол глаз собственному сыну. Перестань жалеть мужчин, которые этого не заслуживают.

Хотя он отпустил руку, его внимание задержалось на моем теле.

– Ваши волосы…

– Светлые и вьющиеся от природы? Sí, Padre[29]. Совсем как у мамы. – Меня поразило, что Пабло формально называл отца, но не мать.

Если бы… Если бы только эта женщина выжила… Как бы изменились их отношения. Как бы сложилась их жизнь.

Я ненадолго задумалась о том, что стало с ее душой. Отправилась ли она на Элизиум или находится в Абаддоне? Если только мать Пабло не умерла Тройкой. Я сомневалась в этом, но моя интуиция оказалась очень слабым барометром в последние две недели.

Внезапно король коснулся моих волос, и я подпрыгнула, благополучно избавившись от непрошеного прикосновения.

– Вы так напоминаете мне мою Асусену.

– Тоже заметил? – Рука Пабло обвила мою талию. – Только она моя. Пожалуйста, не кради еще одну женщину из моей постели, отец, или мне придется перестать вас знакомить.