– Как ты узнала, где она? – спросил отец, когда мы приземлились перед внушительным современным зданием.

– Я проверила голоранкер. Он указал на эту больницу. Полагаю, она пробудет здесь какое-то время, раз место указано как ее резиденция.

Отец не стал стряхивать ангельскую пыль, пока мы пробирались по гулким коридорам мимо грохочущих больничных коек и спешащих медсестер к палате 303.

– Мне остаться в стороне?

– На твое усмотрение, apa. Меня видно?

Он кивнул.

Я постучала в дверь, прежде чем открыть ее.

Эмми повернула забинтованную голову. Когда ее взгляд остановился на мне, ее ресницы затрепетали.

– Найя? – Голос Эмми стал таким же тусклым, как небо за одиноким окном ее маленькой отдельной палаты. – Ты жива?

– Да.

Я оглянулась через плечо, чтобы посмотреть, последует ли за мной отец, но он покачал головой.

Тогда вернула внимание к девушке, которая выглядела так, будто вышла на ринг между двумя борцами-тяжеловесами.

– Как ты себя чувствуешь?

– Так, будто мне выстрелили в голову. – Ее голос сорвался, а губы сжались. – Что случилось, Найя? Что с нами произошло?

Я подошла ближе к ее койке.

– Мы попали под перекрестный огонь мужчин, которые ценили свою жизнь выше нашей.

– Я имела в виду… Почему это случилось с нами? С Грейсоном? Почему никто не видел, что происходит? Почему никто не попытался остановить их?

Мы пытались, и в каком-то смысле нам удалось. Даже если Эмми не считает нашу миссию успешной, даже если я тоже не должна, учитывая все, что я потеряла, мы выполнили то, ради чего приехали в Венесуэлу, – остановили террористический акт и спасли «Девушек Круга».

Кроме Наташи…