Первое, что Элиас усвоил, будучи молодым послушником, это то, что во всём есть порядок, естественная закономерность, которой всегда нужно следовать в точности: рождение, жизнь, смерть. И больше ничего после. Во всяком случае, не в этом мире, а дела Инферы и Аркеи были гораздо сложнее. Но здесь это не имело значения. На самом деле, по словам Симуса, который, казалось, был полон решимости доказать, что Элиас совершенно бесполезен, ни одно из его знаний вообще не было полезным.

Что, конечно, было неправдой, если только Симус не провёл восемь лет своей жизни, плетясь за жрецами и жрицами, не ложась спать до поздней ночи, читая любую божественную литературу, которая попадалась ему в руки, или оплакивал своего потерянного отца в шестнадцать лет и был одержим необычайной потребностью знать, что происходит с мёртвыми после того, как их души покинули свои тела. Или если его мать тоже испытала на себе бич некромантии в юности.

Всё это Элиас находил крайне маловероятным.

— Это бесполезно, — объявил Симус, отбрасывая в сторону уже третью книгу за столько же часов, потирая виски, как будто за ними действительно что-то работало. — Здесь нет ничего такого, что не было бы общеизвестно. Ничего, что помогло бы нам найти этого монстра и посадить за решетку.

— Я уже говорил тебе, — сказал Элиас, его терпение иссякало, на зубах был странный привкус из-за того, что они были слишком сильно стиснуты, — мы ищем не в тех местах. В публичных библиотеках не будет выставлено ничего полезного. Книги по некромантии были собраны и спрятаны давным-давно. Нам нужно искать частные коллекции.

Он хотел бы, чтобы Каллиас не дал добро на их совместную работу над этой проблемой. Обычно он преуспевал в охоте на кого-то, кто разрушал работу Мортем. Но когда дело дошло до неуклюжей белокурой няни, это казалось значительно менее стоящим.

Словно вызванный этой мыслью, мгновением позже в дверном проёме показался Каллиас. Он выглядел измученным, его волосы были собраны в беспорядочный узел вместо обычной аккуратной косы, губы потрескались от пережевывания, совсем как у Сорен, когда она была чем-то взволнована.

— Есть какой-нибудь прогресс?

— Нет, Ваше Высочество, — хором ответили Элиас и Симус.

Элиас ненавидел, когда это происходило; его паранойя каждый раз вспыхивала, он был уверен, что законный акцент Симуса делает его голос явно фальшивым.

Каллиас выдохнул проклятие, потирая уголки глаз.

— Тогда забудьте об этом. Симус, возьми Эли и отправляйтесь сегодня вечером в обычные места для сплетен. Посмотрите, не шепчется ли кто-нибудь о расхитителях могил. Я хочу разобраться с этим к Фестивалю Солёной воды.