Её глаза распахнулись ещё больше, и она опустила руки так быстро, что он чуть не врезался в стену позади неё.
— Тебе лучше не быть отравленным, мы же договорились, что ни один из нас не умрёт, когда другой будет единственным свидетелем!
Он едва сумел взглянуть на неё прищуренными глазами из-за пульсирующей боли в голове.
— Расслабься, лунная девочка. Я не отравлен.
По крайней мере, он так не думал.
— Это из-за этой проклятой богами
Тревога Луизы сменилась осторожностью, затем подозрением.
— Что за головная боль?
Сейчас это была Луиза, самое близкое, что у него было к другу, та, кому он должен был доверять. Но он слишком хорошо знал людей, чтобы поверить, что
— Ничего, — вздохнул он, закатывая рукава до локтей, внезапно почувствовав, что его бросает в жар. — Просто кое-что осталось с тех пор, как эта никсианская скотина ударил меня.
Полуложь, полуправда. Это правда, что тогда началась боль, но эти вспышки… эти
Он никогда не был сильным и надёжным, как Каллиас, никогда не обладал грацией и магией, как Джерихо, никогда не обладал состраданием и спокойствием, как Вон. Его разум был его силой, его оружием, и если он начинал его подводить…
Структуры этого города поддерживались его вмешательством почти десятилетие. Если он начнёт оступаться, начнёт что-то упускать, основание Атласа может просто последовать его примеру.
Ещё один сеанс с Джерихо, вот что ему было нужно. Ещё одно исцеление, соляная ванна и, может быть, немного сна, и он будет в полном порядке.
Он должен был быть в порядке. Атлас не мог позволить себе меньшего.
— Сделай мне одолжение…не безвозмездно, — нетерпеливо добавил он, когда она начала протестовать. — Начни распространять слухи о том, что Сорен снабжает нас информацией об армиях Никса и их передвижениях. Не забудь занести этот слух в пекарню на Антика-Стрит и стеклодуву на Риптайд… у них там работают два лучших никсианских шпиона, так что эти новости вернуться в Никс довольно быстро. Я хочу, чтобы это мученичество, которое они ей присваивают, закончилось до того, как оно зайдёт дальше.
В глазах Луизы промелькнуло сомнение, неохота. Но она кивнула.