Финн чуть не подавился, тяжёлая вонь смерти проникла в его нос, в рот. Перед ним расстилалось обширное поле, ничего, кроме полосы мёртвой травы и грязи. Тела — некоторые стояли, некоторые лежали ничком, какие-то старые, какие-то свежие — были разбросаны повсюду, наполовину зарытые в грязь, как будто кто-то разрыл кладбище. Тела, у которых всё ещё были глаза, смотрели вверх, в их пустых взглядах отражались жёлтые снежные облака.

Где, глубины, он был? Он был только что с Солейл, он был… что он делал? Он был с Солейл? Он не мог вспомнить. Он всегда помнил, почему он не мог вспомнить сейчас?

Он попытался бежать, попытался позвать Каллиаса, или Солейл, или кого угодно ещё, но что-то твёрдое и неподатливое схватило его за лодыжки. Холодная земля послала резкий удар по его суставам, когда он растянулся и повернулся, чтобы посмотреть, что его зацепило…

Его желудок скрутило всерьёз, когда его глаза встретились с пустыми глазницами, в них светилась тошнотворная магия, ухмыляющийся череп усилил хватку на его лодыжках. Окоченевшие остатки того, что когда-то было пальцами, скользнули по его ноге, вцепившись в тунику.

— Ты видишь это? — прохрипел череп, его челюсть щёлкала, когда он говорил. От этого движения гнилой зуб выпал из его улыбки. — Ты видишь, что происходит, принц-обманщик?