Его пальцы сжались вокруг рукояти кинжала, и он проглотил комок, который пытался образоваться в его горле. Всё, что он мог сделать, это кивнуть.

Затем он снова вырвался в бой.

* * *

Он нашёл своего отца в последнем месте, где можно было предположить: в нижнем городе.

Он редко отваживался заходить сюда, в основном потому, что предпочитал не подвергаться карманным кражам. В каждом городе были сомнительные уголки, и хотя в Порт-Атласе их было меньше, чем в других, он не был исключением. Именно здесь любили задерживаться те, кто занимался тёмными делами, воруя у путешественников, которые не знали ничего лучше, или у самоуверенных дворян, которые думали, что могут рискнуть зайти в здешние игорные дома и стать от этого ещё богаче.

Несмотря на то, что он не был знаком с этой частью города, найти его отца было нетрудно. Рамзес защищал вход в тупиковый переулок, оскалив зубы в диком рычании, которое слишком сильно напомнило Каллиасу Солейл, с позаимствованным мечом в руке и диким огнём в глазах. Нежить столпилась у входа в переулок — место каждого неуклюжего тела, которое Рамзес сбивал с ног, занимало другое, многоголовое существо из костей и гноя, двигающееся как единое целое. Позади Рамзеса стояло несколько детей, некоторые почти ровесники Солейл, некоторые моложе, чем была она на момент похищения, все смотрели на короля с благоговейными лицами и полными страха глазами. Некоторые плакали. Другие выкрикивали ободряющие слова. Все выглядели так, словно несколько дней не ели сытно, не говоря уже о ванне.

Каллиас обнажил свой меч и обрушился на это месиво, нанося удар за ударом, не останавливаясь, чтобы выработать стратегию, поразмыслить или даже вздохнуть. Он вонзал свой меч в грудные клетки, сокрушая их быстрым движением клинка; он отсекал шеи и ноги, отсекая головы и ступни, при каждом движении тела рассыпались по грязной улице. Не было времени остановиться и посмотреть, исправились ли они и встали ли на ноги, не было времени посмотреть, какие удары действительно повергли их — он должен был добраться до своего отца. Это была единственная мысль в его голове, все звуки заглушались, кроме рёва ветра в ушах и ощущения холода на языке.

Где-то посередине они с отцом встретились, оба с дикими глазами и тяжело дышащие. Они развернулись, встав спиной друг к другу, разделяя последних врагов между собой.

Когда он вонзил свой клинок в последнюю мясистую марионетку, погрузив его по рукоять с тошнотворным хлюпаньем, потребовалось мгновение, чтобы вытащить лезвие обратно. И когда он посмотрел вниз на этого последнего противника, он обнаружил, что лёд расползается по краям омертвевшей дыры, иней растёт из ничего на изодранном жилете, который носило мёртвое существо.