— Не могли бы вы нажать на звонок? Вон там, видите, у ворот.

— Не-а, — ответил он, — я вам не обслуга.

И он пошел к своей машине.

Киморы, что с них взять. Никогда не упустят возможности затеять ссору.

Рассмеявшись, Люся выбралась на мороз и нажала на кнопку под небольшим видеодомофоном. Порнобоян Антон Вешников откликнулся тут же.

— Я на двух машинах, — предупредила его Люся.

— Внушает, — хмыкнул он и открыл ворота.

У Вешникова был добротный, но не слишком просторный дом — в один этаж, приземистый и деревянный. Люся обожала такие дома: никакого тебе бетона, кирпича или СИП-панелей. Очень непрактично и очень круто.

Ее редакция находилась в таком же непрактичном, но атмосферном здании, и, касаясь рукой круглых перил, Люся испытала острую вспышку зависти. Свой сад, свое место.

Класс.

Ее встретила приветливая помощница по хозяйству, опрятная тетушка лет пятидесяти, которая пообещала, что ужин будет через полчаса, и вызвалась отнести чай и бутерброды «бедным мальчикам на улице».

Вешников ждал в кабинете — и снова уютная вязаная кофта, мягкая улыбка.

Удобные кресла, камин с настоящим огнем, бесконечные полки с книгами.

Черт, Люся тоже могла бы здесь жить.

В своих владениях Вешников явно чувствовал себя спокойнее и увереннее, чем в пиццерии, казался более расслабленным и вальяжным.

Люся показала ему диктофон, дождалась снисходительного согласия и только после этого включила запись.

— Спорим, — не дожидаясь вопросов, начал Вешников, — вы хотите меня спросить, почему я не пишу триллеры или героическое фэнтези, как и полагается авторам-мужчинам? Становление героя и все в таком роде? Принято считать, что романтическая эротика — типично дамский жанр, женщины пишут для женщин, этакий взаимный чес кинков.

— Так почему эротика? — легко отдала бразды беседы Люся. Ей было тепло, лениво и сонно.

Вешников тихо засмеялся — нежные перекаты далекого грома, когда гроза еще не подступила близко.