Просто лежала и, щурясь из-за коридорных светильников, разглядывала его фигуру на границе света и темноты.

— Люсь, мы можем поехать без тебя.

— Угу. Разнесете мне все.

— Ты как?

— Плохо. Я вдруг поняла, что убийство — не самое страшное, что со мной может произойти. Если маньяк меня все-таки прикончит, я обязательно стану русалкой, потому что буду очень и очень зла. И буду очень и очень хотеть мести. И тогда меня ждет казнь на рассвете. Умирать два раза хуже, чем один.

— Я доложил о произошедшем Китаеву. Запросил нормальную охрану, не чоповскую. Он выделил людей, правда, в реальную опасность не слишком поверил. Говорит — уж больно затейливо все, фотки, анонимка. Слишком маленький шанс, чтобы яг реально за осину схватился, больно шаткая конструкция.

— Нормальная конструкция, если ее ИИ моделировал. Математический просчет вероятностей.

— Так что вряд ли ты умрешь насильственной смертью… по крайней мере, не в этот раз. Не в моем расследовании.

Она фыркнула.

— Люсь, он собирается предъявить обвинение Крылову.

Тут она подскочила на месте, села, вся сонливость улетучилась в один миг:

— Великий Морж сбрендил? Решил натянуть сову на глобус? А фото с мертвой мной? При чем тут Крылов, он уже в СИЗО!

— Ну ты как будто не знаешь, как у нас дела закрываются. Китаев спешит закончить с серией, ему не терпится отчитаться наверх, что он молодец. У него же теперь дела партийные, великое будущее для внучки.

В голосе Ветрова явственно читалось отвращение.

И Люся его понимала.

— Это значит, что у нас не очень много времени, чтобы поймать Гриффина, — добавил Ветров.

— И мы теряем его зря. В моей редакции ты явно его не найдешь.

Он ничего не ответил, развернулся и скрылся в недрах квартиры.

Не найдет ведь?