— И как он? Виктор Дмитриевич?

— Хапуга, но об этом вы и сами знаете.

Исчерпывающая характеристика.

Люся сделала глоток чая.

На небольшой современной кухне было чисто, пахло выпечкой, чистящим средством и одиночеством.

Лада, которая так и не создала семьи, — это всегда печально.

— У меня от него мурашки по коже, — призналась Люся. — Это нормально — бояться будущего тестя? Каким он был начальником?

— Обычным. Местами грубым, местами обаятельным. Много пил, много пытался урвать. Я совершенно не понимаю, почему вы спрашиваете о Викторе Дмитриевиче у меня.

— Настя Китаева всегда говорила, что вы были умной и проницательной начальницей.

— Настя? Китаева? — Ткачева оглянулась на Люсю, в ее взгляде появилась полицейская цепкость, а потом исчезла.

Лидия Борисовна открыла духовку и принялась хлопотать над пирогом.

— Ах, Настенька, такая хорошая девочка. Как жаль, что сейчас ей приходится пройти через развод, ребеночек родился ведь совсем недавно. Что ж, это не первый брак, не переживший пеленок.

— Настя разводится? — переспросила Люся.

Семейные дела Китаева всегда находились вне зоны ее доступа, да Люсе и не особо интересно было.

Ну хорошо, ладно.

Конечно, она гуглила Китаевых, но они не вели соцсетей и не спешили рассказывать о себе посторонним.

В мире, где люди выкладывают в интернет каждую съеденную булочку, — невероятная закрытость.

— Представляете? — вздохнула Лидия Борисовна. — Впрочем, сразу было понятно, что Беглов, его зять, — прощелыга. Не понимаю, куда только Олег Степанович смотрел.

— Мужчины бессильны перед своими дочерьми, — пожала плечами Люся.

Когда-то и она была папиной любимой девочкой.