То, что он оказался на волосок от смерти, охладило его пыл. Теперь он равнодушно думал о том, что капитан Трутнев ущемил его самолюбие, арестовав начальника службы собственной безопасности его компании. Немного беспокоило возможное признание Леонида, что поджог школы был организован по его приказу. Но не пугало. Его слово против слова Леонида — да любой мало-мальски опытный адвокат разобьет в пух и прах подобное голословное обвинение. А Иннокентий Павлович мог нанять лучших адвокатов в стране.

«Не настолько же он глуп, чтобы начать откровенничать, — думал Иннокентий Павлович. — Он ведь знает, что я легко могу откупиться, а в крайнем случае уехать за границу и там отсидеться в каком-нибудь тихом райском уголке, пока не улягутся страсти и все забудется. После этого я смогу, ничего не опасаясь, вернуться на родину. А вот самому Леониду придется плохо, если всплывут его прошлые делишки. И я могу это устроить. По совокупности всех совершенных им уголовно наказуемых деяний ему грозит пожизненный срок, и то лишь потому, что смертная казнь в стране отменена».

Это была здравая мысль, и когда она пришла ему в голову, Иннокентий Павлович на какое-то время успокоился. Но потом он внезапно подумал: «А если нет? Если Леонид все-таки предаст меня?» И Иннокентий Павлович понял, что эти сомнения будут терзать его, пока он не решит вопрос кардинально. И он принял единственно правильное, с его точки зрения, решение, после чего мысли о возможном предательстве Леонида перестали его тревожить.

Он устал, его мучила жажда, все тело болело от ушибов, по виску грязной струйкой текла кровь из ссадины на голове. А вскоре Иннокентий Павлович натер кровавые мозоли, и это было так больно, что он не мог думать уже ни о чем другом.

До Куличков он добрел только к вечеру. Не обращая внимания на удивленные взгляды, Иннокентий Павлович дошел до своего трейлера, открыл дверцу и вошел, не чувствуя уже ничего, даже радости от возвращения в свой маленький мирок, где он был в безопасности. Сил уже почти не было, но он не сразу упал на кровать. Сначала Иннокентий Павлович открыл свой сейф, из которого достал заветную записную книжку небольшого формата. В ней его собственной рукой были вписаны имена и номера телефонов, которые он не мог доверить электронной памяти гаджетов, зная, что любой компьютер и даже его личный телефон могут стать легкой добычей хакеров и спецслужб. Иннокентий Павлович перелистал страницы и нашел ту, которая была ему сейчас необходима. На ней было написано: «Услуги частного характера», а чуть ниже — «Зеро» и несколько цифр. Для непосвященного это слово означало только число 0 на рулетке, а цифры были головоломкой, решить которую мог далеко не каждый. Это был номер телефона, записанный не в порядке последовательности, а по особой схеме. Но для Иннокентия Павловича и слово, и цифры имели смысл и были понятны. Он набрал номер на спутниковом телефоне. Уже после второго гудка в трубке прозвучал сухой, словно безжизненный голос: