– Да. Заодно и допросим.

Мария сама себе изумлялась. С другой стороны, а чему? Своему хладнокровию? Так она и раньше не была склонна к воплям в стиле: «все пропало, все погибли!» Бухгалтер обязан быть спокойным, как мамонт в вечной мерзлоте, иначе как он будет квартальные и годовые отчеты сдавать? Каждый раз в истерике?

Рехнешься раньше, чем год пройдет.

А уж здесь, когда обрела вторую ипостась, она и вообще стала намного спокойнее. Чего орать и бегать-то? Вы видели паникующую гадюку? Вот и Мария не видела, и не надо ей такого.

Добили Вернера?

Туда ему и дорога! Правду-то говоря, парень был поганый, и человек бы вырос гадкий, и вреда от него могло быть много. А сейчас не будет.

Фарданцы разозлятся?

Пусть молятся, чтобы Мария не разозлилась. А то всем будет грустно. Но недолго. И выжившие позавидуют большинству.

За этими мыслями Мария и вернулась на поляну. Тот мужчина, которому собачьи зубы раздробили кисть руки, так и лежал на поляне. Истечь кровью он не успел, так что Феликс перетянул ему руку жгутом и принялся приводить в себя. Пощечинами, за отсутствием нюхательных солей и благородных дам.

Мужчина застонал и открыл глаза.

– А… э-э…

Феликс предупредительно поднес к его губам флягу с вином. Неплохим, судя по запаху, и раненый присосался, как к соске. Мария тоже не отказалась бы от глотка, но это лучше потом. Ей еще обратно ползти, а как змеи реагируют на спиртное, она не знала. Не пьют, наверное.

Гюрза-алкоголик – позор семьи!

Мужчина сделал пару глотков и огляделся вокруг. Феликс похлопал его по плечу. Мария только головой покачала, глядя, как преображается этот очаровательный кавайно-няшный эльф.

Вот он красавец и лапочка, вот он хладнокровный убийца, а сейчас… сейчас смотреть на него попросту страшно. Он ведь и не делает ничего такого, и рожи не корчит, просто выражение лица у него меняется, и глаза становятся такие… как окна в другой мир. И страшно.

Реально страшно, Мария порадовалась, что это на кого-то другого направлено, а то и правда – описаешься от страха.

Фарданец оказался покрепче.

– Это…

– Давай я тебе расскажу, что это значит, – Феликс почти мурлыкал, хоть и не кот. – Это значит, что у тебя есть выбор. Ты можешь умереть быстро и безболезненно, или можешь помучиться пару суток. Мне все равно, что ты выберешь, твоих спутников я уже положил рядочком. Да, и его высочество тоже, так что ты в любом случае приговорен. Но ведь есть же разница, КАК умирать, правда? К примеру, с целой шкурой, со всеми глазами и ушами, с чем-то ценным пониже пояса… – Феликс говорил, а в его руке плясал нож, касался названных органов, пока легко, не надавливая, но было ясно, что это ненадолго. И надавит, и надрежет…