И помнил забавный разговор, который у них состоялся однажды, ее величество зацепилась ногтем за ткань, охнула, достала маленькую щеточку и кусочек пемзы, и мгновенно убрала отколовшийся кусочек ногтя, еще и придала ему овальную форму. Так, мимоходом, заметив, что не любит длинных ногтей, которые за все цепляются[23].

У королевы были ухоженные руки с короткими отполированными ногтями. А у этой женщины ногти были достаточно длинные и покрашены чем-то вроде киновари, в красный цвет. И не было родинки между пальцами.

Кто-то другой не обратил бы внимания на такие мелочи, но отец Роман был умен и приметлив.

Это – не королева.

Но что значит все это безумие?

* * *

Второе подтверждение отец Роман получил, когда откинул покрывало с убитой женщины.

Да-да, незнакомка, кто бы она ни была, умирала мучительно. Разбитое до неузнаваемости лицо, рана в животе… умерла она не сразу, нет.

И никто ее не слышал?

И в таком виде она смогла проникнуть во дворец?

Бред!

И вот новое подтверждение. Пусть лицо ее не узнать, пусть одежды, в которые она одета, явно принадлежат королеве, но кожа… ее величество никогда не была такой. У незнакомки есть рыжеватые волоски на руках.

Королева была смуглой, и – один из признаков эрры, на ее теле не было ни единого волоска.

Так что же это за мистификация? Но пока священник молчал, и правильно, потому что не прошло и десяти минут, как в храм ворвался его величество Иоанн.

– Моя девочка! Где она?!

Роман невольно огляделся в поисках Дианы.

Нет.

А его величество рухнул на колени перед телом неизвестной.

– Мария… прости меня. Я был глупцом, Мария…

И схватил тело за руку, прижался к холодной кисти… правда не кожей, сделал так, чтобы между ним и трупом оставался слой ткани. Кто-то другой не заметил бы, а вот святой отец видел. И едва не хмыкнул.