Алесио прикрыл глаза.

И правда, если он вот так, сейчас королю покажется… это будет приговор. И от Эрсона тоже.

Спокойнее надо, с улыбкой, вот так, рассудочно, ему просто любопытно, что тут происходит, он пришел вместе со всеми зеваками… вот и часовня.

Мужчины бы не пробились через толпу придворных, но эрр Демьен играл нечестно. Кому-то наступил на ногу, кого-то ткнул погремушкой в зад, эрры грозно оглядывались на него и тут же решали, что потом поругаются. А то отдача замучает.

Королевский шут – он такой. Ты его толкнешь один раз, а он тебя потом двести сорок раз, и с крыши спихнет, и еще труп попинать придет. Запросто!

А за ним и казначей протиснулся.

И тут же выдохнул.

Кто бы ни была эта несчастная, это НЕ Мария.

Похожие волосы, телосложение, безусловно, но скулы чуточку другого рисунка, и губы у этой женщины тонкие, и зубы плохие, и, если пристально ее оглядеть, наверняка и еще что-то найдется… вон, юбка сбилась, туфелька с ноги упала, и видна грубая нога. Это кто другой не обратил бы внимания, а Алесио знал, что ножки у королевы узенькие, изящные, раза в полтора меньше, чем у незнакомки. Эта баба, кто бы она ни была, ходила все детство босиком, вон какая стопа растоптанная, а королева – нет. И ножка у нее совсем другая.

Алесио выдохнул.

Мария жива.

Мария жива, и увидеться они еще смогут, а вот этот мерзкий спектакль… Алесио чуть ли не с ненавистью поглядел на Иоанна.

Ты поплатишься за это, мерзавец!

Я тебя на дуэль вызывать не буду, я доказательства соберу, а потом… потом ты мне ответишь за свой обман!

Рене Демьен посмотрел на Ихораса.

Подтолкнул его под локоть, да и вытащил из толпы.

– Мы об одном и том же думаем?

И глаза у шута были серьезные, жестокие…

Алесио медленно наклонил голову.

– Уверен.