Теперь он один.

Говорят на Шагрене: если ты один – это ничего не значит, ты все равно победишь, только вот стоит ли победа заплаченной за нее цены? Рэн не знал.

И потому… где стрелок?

Ах, вот он? Несколько пиратов пока еще сопротивляются, и этот тоже… вот, он отбросил арбалет в сторону, тянется к клинку…

Рэн преодолел расстояние до него одним прыжком, схватил за горло.

– Тварь! УБЬЮ!!!

Больше всего ему сейчас хотелось вцепиться в горло негодяя зубами, рвать в клочья… ненавижу!!!

НЕНАВИЖУ!!!

Удар в правый бок Рэн отбить успел, но не до конца. Получилось сильно, его точно достало, но и Рэн своего добился, стиснул пальцы, выдавливая из пирата жизнь…

Выдохнул, оседая навзничь…

Даже если он умрет, это была хорошая драка. Ты был прав, Изао.

Ты был прав, брат…

– Живой?

Капитан «Кокетки» смотрел на шагренца сверху вниз.

– Живой, – отозвался боцман, без особых нежностей переворачивая Рэна на спину и вырывая у него тихий стон. Больно же… – Думаю, и жить будет, если рана не загноится.

– Это хорошо. На койку его, и пусть лекарь посмотрит. Если б не эти узкоглазые, нас бы точно смяли.

– Я ему свою каюту уступлю, – вмешался боцман. – Если б не они… сейчас нас бы за борт скидывали. Пусть отлежится спокойно.

Матросы встретили это решение дружным одобрительным ревом и занялись делом.

Предстояло очень много работы.