Скосил глаза, показывая на что-то, лежащее отдельно.

Клара медленно осела на землю.

Засуетились люди, зашумели… исс Шент опустил глаза.

– Я не смог… не справился. Простите.

Мария только вздохнула. Это ж надо – так! Раненый, измученный, умирающий, а думает не о себе! О людях переживает! И о том, что доверия не оправдал!

Слов у нее нет!

Да чтоб этим пиратам… сволочи! Такого человека загубили… лучше б они тут все оптом передохли, чем один Шент! Да и остальных жалко. Им уже не помочь, а тут…

Точно, сволочи!

На груди, словно желая что-то сказать, нагрелся камень Многоликого. Мария привычно прикрыла его ладонью.

А если?!.

– Тина!

Травница, которая уже осматривала кого-то раненого, себя ждать не заставила. Подбежала, тревожно принюхалась.

– Что-то не так? Ребенок?

– Нет, со мной все в порядке. С ребенком тоже.

– Уже хорошо. А что тогда?

Мария ухватила ее за плечо, заставляя придвинуться вплотную. И тихо-тихо поинтересовалась:

– А если его в животное обернуть? Раны заживут?

Тина посмотрела на Шента. На Марию. Опять на Шента. Задумалась.

– Не знаю. Вроде как случаи бывали, когда на поле боя перекидывались, от боли, гнева, ярости…

– И раны у них заживали?