Теперь я смертная, вторгшаяся на священную землю, и во мне не осталось следов тьмы бога Луны. Казалось, меня разрывало на части изнутри.

В глазах помутилось. Не только я осталась гнить в этом месте. Эмелия, Финн, Джейк, Лиам – они тоже заперты по ту сторону двери во дворце.

Меня мало утешало, что они умрут вместе, а я в одиночестве, в луже собственной крови.

Перекатившись на бок, я повернулась к среднему зеркалу, вглядываясь в вихрь кружащейся черноты там, где когда-то было стекло. По крайней мере, я сделала хоть что-то полезное – освободила молитвы королевства. Возможно, со временем они придадут другим богам достаточно сил, чтобы сразить Исайю, если Джуд потерпит неудачу.

Но лучше ему преуспеть.

Закашлявшись, я снова сплюнула, теплая кровь поднималась по горлу и обжигала внутренности. Чего бы я только не отдала, чтобы прямо сейчас меня держали за руку. Я слышала рассказы о том, как неизбежность смерти может заставить человека жаждать утешения, даже от врага. Черт возьми, я бы согласилась даже на руку Арло.

«Надеюсь, ты меня слышишь, старый ублюдок, – насмешливо подумала я, глядя на раму самого большого зеркала, на зловещую пустоту в его центре. – Вот бы ты мне помог. Умирать невесело. Хотя, окажись ты здесь, наверняка наорал бы на меня за то, что я вообще позволила себя убить».

Я рассмеялась над этой мыслью. А может, мне просто показалось. Он бы накричал на меня за то, что я отказалась от власти. Арло и впрямь нечто… но я скучала по нему.

В этой жизни нам не дано выбирать семью, и, хотя он далек от идеала, Арло все равно оставался рядом. Он защищал меня единственным способом, который ведом безжалостному богу. Он заботился обо мне.

Мое тело стало холодным, гораздо холоднее, чем должно было быть. До моего последнего хриплого вздоха осталось совсем немного. Я попыталась воззвать к образам Джуда и друзей. Если не могу держать их за руки, то пусть меня хотя бы окружают их лица.

Это все, что у меня осталось, но разум отказался сохранять их образы – и их лица поблекли, исчезли, прежде чем я смогла протянуть руку и удержать их.

Никому бы не рекомендовала умирать.

Сверху раздался сильный грохот. Брызги гравия осыпались на мои закрытые веки, грязь проскользнула между приоткрытыми губами. Я не могла откашляться, пыльный воздух проникал в легкие и душил меня.

Что бы ни явилось за мной, оно все равно не способно причинить мне еще больше вреда.