Вскоре должно было взойти солнце, я чувствовал его приближение. Когда это произойдет, я намеревался стоять над останками Исайи. Хотя, если он коснулся ее хоть пальцем, причинил ей хоть какой-то вред – я продлю его мучения. Отброшу спешку и буду наслаждаться его агонией. Ужасающие образы могли бы вызвать тошноту у любого другого, но я воспитан под руководством зла и боялся лишь того, что сделаю, если Киара погибнет.

Когда я не смог к ней прикоснуться, я уничтожил лес. Одним богам известно, какие злодеяния я совершу, если ее у меня отнимут.

По мере приближения к храму жар внутри меня начал изменяться, извиваться и превращаться в нечто новое. Целостное. Все три частицы воссоединялись, сливались воедино.

Доказательством служило то, как ускорился мой шаг, как усталость сползла с тела, словно плащ. Все три сферы словно запели, сливаясь в единое целое.

В глубине моей силы плавало что-то еще. Темный осколок магии. Тьма Киары. А без ее теней и шрамов она была просто человеком, не способным странствовать, не способным войти во внутреннее святилище бога Луны.

Я зажмурился и сосредоточился на образе Киары, отчаянно пытаясь переместиться, как несколько секунд назад, но магия Рейны была слишком сильна, она пересиливала все остальное. Лишь благодаря воле Киары я избежал опасности. Сам я не мог управлять тенями, по крайней мере в той же степени.

Я зарычал от досады – и этот дикий звук сотряс деревья. Они покачнулись, когда я промчался мимо, их омертвевшие ветви изогнулись в издевательском подобии лука. Весь лес дрожал, земля, по которой ступали мои сапоги, размягчалась, словно оживая после долгой, жестокой зимы.

Впереди показалась остроконечная крыша храма, высокая и гордая, тюрьма лжи. Я жаждал ворваться в его ворота и раздробить на части. Разрушить храм Исайи, прежде чем уничтожу его самого, пронзив сердце Богоубийцей.

Но как бы мне ни было неприятно это признавать, последняя мысль не приносила радости. В ней ощущался не столько триумф, сколько поражение.

Мои отношения с Исайей с самого начала не были настоящими, и я сделаю все, чтобы защитить себя и других. Людей, которые заботились обо мне.

Когда я поставил ногу на первую ступеньку храма, воздух пронзил леденящий душу вой.

Звонкий и пронзительный, он напомнил мне о людях в масках. Но это невозможно. Границы далеко отсюда, и…

– Они идут. Я позвал их, потому что ты не образумился, а теперь, когда ты… цельный, я не могу рисковать.

Спиралевидные тени расступились, явив Исайю, стоящего во всем своем великолепии возле проклятого храма. Он целеустремленно шел вперед, полуночные цветы хрустели под его сапогами. Остальная растительность вокруг храма начала увядать, медленно превращаясь в черноту.