– Что не можешь?

– Жить.

– М-м, окей. Ты где?

– Приедешь?

– Говори, где ты?

– Дома.

– Дверь открыта?

– Открою.

– Жди.

– Спасибо, я так тебя люблю.

– Ага.

Она отключается и закатывает глаза. С раздражением смотрит на экран. Морщит нос, что-то бормочет. Не выглядит обеспокоенной, скорее ее неимоверно бесит происходящее.

– Он не хочет жить и ждет меня, – говорит.

Меня это злит. Низкий и банальный прием, чтобы привлечь внимание, но, к сожалению, часто работает. Кто в здравом уме бросит человека умирать?

– И ты…

Поедет к нему? Пошлет к черту? Или поедет? Или пошлет?

Мне кажется, я пойму, если поедет. Это выглядит логично, когда звонят и пишут такие суицидники, – я даже могу оправдать ее. В конце концов, Ася будет чувствовать вину, если с Колчиным что-то случится.

Но вместо того чтобы уйти, она закутывается в одеяло, откидывается на спинку и молча набирает чей-то номер. Ждет, когда ответят, нервно сжимая и разжимая пальцы на ногах. Ставит на громкую связь, устало уронив руки, даже прижимать трубку к уху ей, кажется, чертовски лень.

– Соня? Ау-у!

– Чего тебе, трусиха? – ворчит на том конце сестра Колчина.