Споткнувшись на ровном месте, я смотрю под ноги. Прямо на тротуаре, согнувшись и прижавшись грудью к асфальту, лежит Колчин.

– Егор?

– Тш-ш, там котенок, – бормочет он, будто это обычное дело.

Егор и правда выуживает что-то из-под погнутой мусорной корзины на остановке.

– Что?

– Быстрее, придержи!

Я сажусь на корточки и держу на весу корзину, пока Егор достает оттуда пищащий, крепко завязанный пакет.

– Представь, какие-то уроды выкинули.

– А как ты…

– Да мне из-за колес нельзя за руль. Осваиваю общественный транспорт, – говорит он с таким видом, словно это в порядке вещей.

Егор развязывает пакет, и мы оба заглядываем в него, чуть не стукнувшись макушками. Там одинединственный, совсем хилый черный котенок.

– И куда его? – спрашиваю я.

Колчин умильно смотрит в желтые глаза облезлого зверька, улыбается, спрятав его под куртку.

– Заберу себе.

Сидящие на лавочке остановки девочки восхищенно смотрят на красавчика Колчина с облезлым котенком за пазухой. Он нарочито не обращает на них внимания.

– Могу я назвать его Персиком? Помнишь, мы мечтали завести кота. Персика.

– Да. Конечно, да.

Я никогда не забывала про нашего гипотетического кота. Если он станет настоящим, мне будет, пожалуй, не по себе. Но не могу лишить Егора этого, даже мысли такой не возникает.

Колчин выглядит так, будто ему это нужно. Кто-то живой, кого можно будет душить заботой.

– Круто! – Егор улыбается коту. – Я лечусь.