– Блин! У него что… засос? – возмущенно тянет Маша.

Сижу за единственной свободной партой в крошечной аудитории и жду, когда «курочки» пойдут на свое место. С тех пор как Машу заинтересовал Костров, они все время ошиваются рядом со мной, чем вызывают у Ани наигранное равнодушие по отношению ко мне. Кажется, Олю больше не смущает мой внешний вид. Она стала говорить: «Все это очень кэжуал, а с Егором вам и правда было не по пути».

Его агрессия остудила пыл девочек и желание свести нас снова. Да и парней он уже, кажется, пугает.

– Да быть не может! Показалось… Говорят, этот горячий ботан ходит на бокс, – говорит Рита.

– Реально? Поэтому он был помятый? – Оля садится на край моей парты, прямо на тетрадку, и приходится ее согнать.

– Вы видели, Егор какой стал? Я слышала, он сходил к врачу и пьет теперь какие-то колеса. – Рита даже не понижает голос до шепота.

– Серьезно? Колеса?

– Да-а. Ась, ты знала, что он того… поехавший?

– Нет. – В горле тут же пересыхает, а в груди сердце замирает, словно я оступилась на ровном месте.

Вообще-то Егор стал спокойнее. Мы опять здороваемся в коридорах, он извинился, его друзья меня демонстративно игнорируют. Все как будто хорошо. Соня постоянно крутится рядом с ним и то и дело подначивает меня, но Егор уже сам стал ее одергивать, чтобы закрыла рот.

– Он на тебя смотрит.

– Кто?

– Костров.

– Эм-м, наверное, что-то по работе прислал, а я не прочитала, – безбожно вру я и открываю сообщения.

«Я забыл сказать».

«Что?»

«Я тебя люблю».

Сердце сжимается, барахлит, рвется из груди, и я еле сдерживаю визг. Он делает это все время вот уже неделю. Просто бросает: «Я тебя люблю», а меня парализует. Ему нравится признаваться, он может шептать это, просто лежа рядом и обнимая, и попутно покрывать поцелуями шею, щеки, волосы.

«Издеваешься?»

«Возможно».