Даже засыпая между ними двумя, я всё ещё видела в темноте зубастую, по-детски счастливую улыбку. Незаметно нагрянувший сон оказался одним из самых крепких в моей жизни. Правда, в какой-то момент мне вдруг стало катастрофически нечем дышать…

– Доброе утро. Проснись и сияй, госпожа!

Когда Солярис во время вечернего спора с Мелихор заявил, что просто хочет уберечь меня от Сильтана, я решила, что это всего лишь его прославленная вредность и предлог, чтобы остаться рядом. Но нет – Солярис, очевидно, знал, что первым, что я увижу, проснувшись, будет довольное лицо Сильтана, лежащего на мне сверху.

– Что ты делаешь? – спросила я хрипло, инстинктивно натянув на себя покрывало, хотя едва могла шевелиться под его весом.

Сильтан улыбнулся так, будто умел видеть сквозь любые ткани, и, поставив локоть между нашими с Матти телами, подпёр рукой подбородок. На нём была туника свободного кроя с искусной тесьмой, вырез на которой почти полностью обнажал грудь до плоского живота. Короткие золотистые прядки обрамляли впалые щёки, в то время как те, что подлиннее, были украшены тонкими золотыми цепочками. Глаза были подведены таким же золотым цветом, а на пальцах сверкали аметистовые, гранатовые и сапфировые кольца, будто он готовился к какому-то торжеству.

Золото, золото, золото… Уж если кто-то здесь и сиял, то точно не я.

– Он хочет, чтобы на тебе остался его запах и чтобы Солярис это учуял, – сонно пробурчала Мелихор из-под собственных волос, растрепавшихся во сне и накрывших её лицо вуалью. Не поворачиваясь, она дёрнула ногой и вслепую пнула Сильтана, заставляя того свалиться с камня на пол. – Поди прочь, змея!

– Ауч! – воскликнул тот притворно. Выпрямившись и отряхнув штаны из светлой замши, Сильтан зацокал языком. – Кто учил тебя манерам, сестрица? Я всего лишь пришёл разбудить вас к завтраку. Запеканка из инжира уже ждёт, как и город Сердце! Конечно, если ты слишком устала, я могу и сам показать Рубин лучшие достопримечательности…

– Ты не достопримечательность Сердца, Сильтан, – фыркнула Мелихор.

– Женская половина города с тобой бы не согласилась.

Нахальство брата мгновенно взбодрило её и заставило свесить босые ноги с каменного ложа, чтобы пнуть его еще разок. Растирая заспанное лицо, я перекатилась на другой бок и мягко тронула Матти за плечо. Та всегда спала крепко, но просыпалась спозаранку без всяких напоминаний, предчувствуя рассвет. Однако сейчас, вымотанная долгим путешествием, она открыла глаза лишь с пятой попытки.

– Ты выглядишь ужасно, – первое, что сказала мне Матти, хотя у самой лицо было в два раза толще обычного из-за отёка. – Посмотри на свои волосы… Такая красота была, аж до талии доросли, а теперь выглядят не лучше кормовой соломы! А это ещё что за тряпка? Не пойму… Полотенце, что ли?