– Не знала, что наверх тоже можно забраться, – призналась я, выйдя из ненавистного скрипящего лифта, который поднял нас на такую высоту, что спящие районы в низине превратились в мелкую россыпь блестящих крыш. Здесь прямо над головой висело ночное небо: вид на него открывали те самые окна в камне, под которыми полубалконом располагался причудливый зал.

Несколько треугольных башенок, сложенные из железных прутьев и расставленные по периметру, искрились, но не огнём, а молниями. Крохотные, сапфирово-фиолетовые, эти молнии с треском появлялись и исчезали, перепрыгивая с одной вышки на другую. От этого стеклянные огоньки, развешанные на стенах, то и дело подмигивали, а в воздухе пахло металлом и свежестью, как после грозы. Удерживая Кочевника за ремень штанов, чтобы он, не дай боги, не бросился ловить скачущую молнию голыми руками, я опасливо обошла вышки стороной. Бобровый мех, лежащий на плечах Кочевника, вёл себя странно вблизи них, как и мои волосы: те будто ожили и приподнялись, потянувшись к загадочным искрам.

– Мы зовём это электричеством, – хихикнул Сенджу, остановившись в окружении ещё более хитроумных орудий и механизмов из стали и разноцветного стекла. – С его помощью можно освещать помещения, не расходуя свечи и факелы, и заставлять крутиться то, что обычно крутит человек.

– А это для чего? – спросил Кочевник, ткнув рукоятью топора в гигантскую трубу из отполированных бронзовых пластин, нос которой был задран так высоко, что высовывался к небу в одно из окон. По бокам трубы торчали зеркала разных форм и размеров, а в самом низу, откуда изгибалась тонкая трубка, поблёскивала плоская маленькая стекляшка, похожая на блюдце. – Я видел нечто подобное у моряков. Кажется, это называется… парус. Точно, парус!

– Парус – это другое, Кочевник, – вздохнула я и аккуратно прикоснулась к бронзовым пластинам кончиками пальцев: холодные, но прочные. Как будто тысячу моих наручей сплавили вместе. – Похоже на подзорную трубу, да, но гораздо больше…

Сенджу наблюдал за нами, не спеша подсказывать ответ. Для каких бы целей это приспособление ни служило, оно было размером с Вельгара и имело несколько колец в основании, которые вращались сами по себе каждые несколько минут. Серебряный свет полумесяца падал на них и отражался в зеркалах. От этого казалось, что весь зал вокруг светится.

– Через него вы смотрите на звёзды? – предположила я, проследив за направлением трубы и сравнив её конструкцию с той самой подзорной трубой. Бронза, зеркала, стекло… – Оно увеличивает их? Насколько?