– Но Оберон говорил, что вторая часть ритуала – это принести в жертву тысячу человеческих детей, как принесли тысячу драконьих, – вспомнила я, с неохотой ныряя в то ужасное, болезненное видение, после которого до сих пор пульсировало горло. – Как я стала заменой этой тысяче?

– Заменой… Хорошее слово, – снова похвалил Сенджу. К этому времени мы уже достигли зала науки, где искрились железные башни и возвышался телескоп, устремлённый к недосягаемым звёздам. Незаметно оглядевшись, я снова испустила облегчённый вздох: Гектора здесь не было. Очевидно, Матти увела его. – Да, это действительно была замена. Я не врал, когда говорил Оберону, что не так хорош в сейде, как он. Сейд противоестественен для драконов точно так же, как для вас, людей, противоестественно парить в небесах. Всё живое вынуждено томиться в границах своего естества, как в темнице, но я смог сломать свою решётку. Ты, драгоценная госпожа, дитя Молочного Мора, рождённое тогда, когда погибла жертвенная тысяча. А всё, что у меня было тогда, – это немного сейда и кровь Оберона. Он выбрал весьма удачное место для ножа, так что этой крови было много, очень много…

– Ты связал его и ритуал, чтобы облегчить себе задачу?

– Именно так. Убить одну девочку, пусть и принцессу, всяко проще, чем целую тысячу детей, не правда ли? Я уговорил Старших послать кого-нибудь из драконов отомстить королю людей, но кто знал, что они выберут юнца из выводка Борея, Соляриса? Тот оказался слишком малодушным, а королевская вёльва предвидела его приход, и всё снова пошло не по плану. Не гневайся, госпожа. На моём месте ты бы поступила так же.

– На твоём – это на месте дракона, потерявшего смысл существования? – сказала я и даже удивилась той смелости, с которой съязвила в лицо не только старейшему, но и хитрейшему существу на свете, не ведающему жалости. Однако мои слова явно попали в точку: Сенджу резко остановился на полушаге. – Ты врёшь. Стремясь к Року Солнца, ты защищаешь вовсе не своих сородичей. Ты просто не хочешь умирать. Скажи, какие эмоции ты сейчас испытываешь? Достаточно сильные, чтобы не окаменеть?

Сенджу расслабил пальцы на моей руке, позволив ей выскользнуть, а мне – остаться стоять за его спиной. Из-за этого я не увидела его лица, но всё равно почувствовала, как искрится вокруг Сенджу воздух, словно то электричество, что плясало на остриях башен. Отсюда, из центра зала, было видно город. Вдалеке блестели нефритовые, соляные и алмазные крыши, пока город спал непробудным сном, который грозил длиться вечно. Я не знала, куда подевались драконы, но догадывалась, что они не прячутся в гнёздах, как я предполагала прежде, – недаром Сенджу сказал, что нас ждут. Неужели он любезно пригласил всех на мою казнь? Неужели весь мир наконец-то узнает правду? Хоть это утешало.