Раскаленная кочерга, торчащая из углей в камине, обожгла пальцы до волдырей, когда я в отчаянии за нее схватилась. У меня не было ни опеки сейда, ни чешуи, ни божественной благодати, но и сил смотреть, как Селен мстит Солярису чужими руками, не было тоже. Я пыталась защитить его, как умела, и даже Волчья Госпожа, вдруг возникшая у меня на пути, не могла мне помешать.

– Никому не выстоять против Стража, глупая ты Бродяжка! – рявкнула она, пытаясь отобрать у меня кочергу. В отличие от моих ее пальцы даже не покраснели, когда она прикоснулась к ней. – Куда ты с кочережкой и на берсерка лезешь?!

– Он же убьет Соляриса! – воскликнула я.

– Так он и тебя прибьет, дурная! Вдвоем помрете, и кто тогда волю божественную исполнит, Туман победит и мир вернет к тому, что было?

– Да плевать мне, что с миром станет, если Сола не будет в нем! – призналась я, роняя кочергу от бессилия и боли. – В таком случае сама Туману сдамся, жизни себя лишу и гори все сущее, включая вас, в пламени Дикого!

– Ну, Госпожа, слыхала? Помоги ж ты наконец, пока Рубин не пострадала, – сказал Принц Госпоже усталым тоном.

– Да я и так помочь собиралась! Чего вы делаете из меня злодейку, – огрызнулась та в ответ. – А эта, ишь, смотри, какая языкастая! Еще икра рыбья, а уже петь пытается, как кит!

И, проворчав что-то еще о моем гоноре и своем добром сердце, Волчья Госпожа развернулась и, махнув рукой скалящейся волчице, кинулась вместе с ней на подмогу Солярису. Тот все-таки ухитрился вырваться из захвата Стража и теперь уворачивался от его размашистых ударов шаткой поступью. Голова у Сола явно кружилась. Хоть Страж и атаковал его голыми кулаками, но кулаки те были опаснее черного серебра: от них на доспехе Сола уже пролегло несколько глубоких и длинных трещин в области груди. Даже драконья чешуя, будучи самой крепкой материей на свете, не выдерживала божественной мощи. Совиный дом тоже содрогался: с верхних этажей сыпались книги, части крыши, витражные стекла, балки.

А голос Кроличьей Невесты все продолжал петь и смеяться…

– Совиный Принц! Нам нужно…

Я обернулась и осеклась, не обнаружив его ни у себя за спиной, ни где-либо еще. Неужели его «познание» Селена подразумевала то, что он должен держаться в стороне и смотреть? Выругавшись, я сама кинулась к Тесее. Она сидела на ковре, рыская под ним руками, несмотря на сыплющиеся сверху обломки, которые легко могли похоронить нас здесь, обычных смертных, заживо. Не мешкая, я схватила ее под руку и выбила плечом и без того сломанную дверь. В лицо ударил резко похолодевший ветер, будто пытаясь загнать нас обратно в дом, и в волосах запутались золоченные листья.