Значит, она собирается не кромсать меня им, а вонзить его в меня. Класс.

Я готовлюсь к новой порции боли, но она так и не опускает нож. Вместо этого черный дым под действием ветра окутывает нас обеих все плотнее и плотнее, и Лия перестает читать заклинание.

– Открой рот! – вопит она, когда весь дым сосредоточивается прямо надо мной.

Ну нет, ни за что. Пусть она убивает меня, сколько ей будет угодно, но я ни за что не открою рот и не вдохну этот мерзкий, жуткий дым, который, быть может, являет собой мертвого брата Джексона. Ни под каким видом.

– Грейс! – кричит Джексон из-за дверей. – Держись! Я скоро!

Я не отвечаю ему – ведь для этого мне пришлось бы открыть рот, а я сейчас прижалась лицом к верхней части руки и изо всех сил стиснула зубы. Я не дам Лии достичь своей цели.

– Открой рот, или я убью тебя! – визжит она. – Убью прямо сейчас!

Как будто это может меня напугать. Я уже давно смирилась с тем, что умру, так что угроза смерти мне нипочем – тем более что я знаю: она все равно убьет меня, когда добьется своего. Так с какой стати мне сдаваться и становиться чем-то вроде просфоры, используемой в древнем вампирском обряде?

Лия оставляет свои пустые угрозы и, набросившись на меня, пытается пальцами открыть мой рот.

«Не дай ей сделать это, – предостерегает голос внутри меня. – Держись!»

Мне хочется ответить, крикнув: «Да что ты говоришь»! – но я занята попытками сбросить с себя Лию.

Это мне не удается, что и немудрено, – ведь она взбешенная вампирша, обладающая сверхчеловеческой силой, а я всего лишь человек, да еще находящийся в очень, очень плохой форме. Но это не значит, что я сдамся, что я…

Зал вдруг оглашается оглушительным грохотом, во все стороны летят камни, и Лия замирает. В зал входит Джексон.

– Нет! – вопит Лия и, подобрав один из камней, запускает им в него. – Ты не можешь быть здесь! Ты же не приглашен!

Джексон одним взглядом отклоняет камень.

– Раз нет стены, не нужно и приглашение. – И одним прыжком оказывается на алтаре рядом с Лией, сбрасывает ее с меня и швыряет к противоположной стене.

Она с грохотом врезается в стену, но сразу же вскакивает опять. Джексон шепчет:

– Прости, Грейс, – и взмахивает рукой. И путы тотчас же спадают с моих запястий. Он гладит меня по лицу: – Прости.

– Это не… – От неимоверного облегчения у меня срывается голос. – Это не твоя вина.

В его голосе звучит горечь: