Я лечу к ней, но туда же летит и один из драконов команды-соперника, и каждый из нас старается добраться до нее первым. Мое сердце бьется тем быстрее, чем ближе мы подлетаем к мячу, и тут я чувствую, как по узам сопряжения в меня вливается сила, которую прислал мне Джексон.

Я лечу быстрее, чем когда-либо прежде, но дракон-соперник все равно долетает до мяча первым.

Что ж, есть ли смысл быть горгульей, если ты не можешь время от времени превращать кого-то в камень? Молясь о том, чтобы это сработало, я одной рукой хватаю его за крыло, а второй берусь за платиновую нить внутри меня. Дракон мгновенно обращается в камень… и начинает падать на землю.

Я выхватываю мяч из его каменных рук, и, когда до земли остается футов двадцать, отпускаю платиновую нить.

Каменный дракон мигом превращается в живого, и он вне себя от ярости. Он обрушивает на меня весь имеющийся у него огонь, но я же горгулья и ничего не чувствую. И, сделав сальто назад, вдруг проваливаюсь в портал, о существовании которого не подозревала.

И, черт возьми, меня сразу же начинает растягивать некая незримая сила, как будто я какая-то резиновая игрушка. Это не больно, но ощущение очень странное, и мне с трудом удается удерживать мяч, поскольку начинают растягиваться даже кисти моих рук.

Но я не выпущу этот мяч. Ни за что. И я сжимаю его изо всех сил. Тут-то и возникает боль – когда я начинаю противиться растяжению, – но мне все равно. Я не оплошаю, только не теперь, когда мы так близки к победе.

Затем боль внезапно прекращается, и портал извергает меня обратно на поле. Мне не удается удержаться на ногах, и я опрокидываюсь на спину. Но мяч остается у меня, а только это и имеет значение. Даже если он вибрирует так сильно, что мне кажется, у меня вот-вот переломятся пальцы.

Я переворачиваюсь, ища глазами, кому бы бросить мяч, и прямо передо мной приземляется Джексон, улыбаясь и подмигивая мне. Я кидаю ему мяч, он переносится в другой конец поля и бежит к линии ворот. Опять.

Эти порталы просто жесть.

Я бегу за ним – далеко позади, – не зная, чем еще помочь, поскольку летать я не смогу следующие тридцать секунд. Но тут мимо меня пробегают Коул и второй человековолк команды-соперника, принявшие обличье волков, и оба они мчатся прямо на Джексона. Я не могу разобраться с ними обоими, но справиться с одним мне под силу. И я врезаюсь в бок Коула.

Он рычит, словно бешеный пес, и его зубы сжимают мою ладонь. Но камень есть камень, так что мне не больно. Опять, уже во второй раз, он не желает меня отпускать и теперь волочет за руку по полю, точно тряпичную куклу.