– У тебя был тяжелый день? – спрашиваю я, когда она молча закрывает дверь и прислоняется к ней.

– Вроде того, – отвечает она и, прищурившись, окидывает меня взглядом: – А ты не мог бы хотя бы иногда надевать футболку, когда ты находишься здесь?

– Э-э… Извини. Я не знал, что это тебя напрягает. – Не сводя с нее глаз, я наклоняюсь, беру футболку и надеваю ее. – Как прошел твой день?

Вместо ответа она спрашивает:

– А как прошел твой день?

Наверняка это ловушка. Но что я могу ответить, кроме: «Довольно неплохо»? Это правда, если не считать того, что большую часть этого времени моя голова пыталась взорваться, и того, что, кажется, сейчас Грейс разобьет мое сердце на тысячу кусков. Что ж, по крайней мере это отвлечет меня от мигрени, говорю я себе.

– Это вопрос? – Ее голос тих, но это не мешает ее словам огласить всю комнату.

– Не знаю, – парирую я, говоря так же тихо: – Это вопрос?

Она не отвечает, только неотрывно смотрит на меня несколько секунд. И, когда я уже собираюсь нарушить молчание и попросить ее положить конец моим страданиям, она уходит. Заходит в ванную и закрывает за собой дверь. Несколько секунд спустя включается душ.

Намек понят. Она однозначно злится из-за этой синей нити.

Я ругаюсь, длинно и тихо, и запускаю руку в волосы. Затем сажусь на край кровати и пытаюсь успокоиться, говоря себе, что я всегда знал, что все может кончиться именно этим. Я надеялся, что она начинает что-то чувствовать ко мне. Что-то такое, на чем можно строить отношения. Но похоже, я ошибался.

Хотя мне и тошно от того, что она злится на меня, я звоню Ниязу и прошу его доставить в наш номер сэндвич с сыром из молока таго, поджаренный на гриле, и фрукты для Грейс.

Текут минуты, и я с нетерпением жду, когда Грейс выйдет из душа, но она явно решила не спешить. Наверное, из-за того, что существует такая штука, как психологическая война. Сайрус научил меня этому давным-давно.

«Может, мне лучше сейчас уйти отсюда?» – думаю я. Просто уйти и оставить ее в этом настроении, каким бы оно ни было. Для нас обоих будет лучше, если мы успокоимся перед назревающим спором. Хотя сам я этого отнюдь не планировал – ведь для спора нужны двое.

Пока я сижу, ожидая сцены, ради которой Грейс сейчас явно накручивает себя, я тоже начинаю немного злиться.

К тому времени, когда Грейс наконец выходит из ванной, один из официантов стучит в дверь, неся сэндвич с сыром.

– Я заказал для тебя ужин, – говорю я ей, поставив тарелку на стол у окна. – Я подумал, что ты голодна.

– А как насчет тебя самого? – спрашивает она, вскинув брови. – Ты сам голоден?