Она подается ко мне и почти вплотную придвигает свое лицо к моему. И я бы погрешила против истины, если бы сказала, что мне не хочется ударить ее прямо по этим губам, накрашенным красной помадой.

– Ну так вот, я никогда этого не допущу.

– У вас нет выбора, – отвечает Хадсон таким ледяным тоном, что по моей спине пробегает холодок. – Мы ни за что не позволим вам уничтожить наших людей из ненависти. Никогда.

Карга смеется, и это один и самых гнусных и мерзких звуков, который я когда-либо слышала, а это немало, если учесть, что большую часть прошлого года я провела стараясь одолеть Сайруса Вегу.

– Думаете, у вас есть выбор? Право же, это почти забавно, – отвечает она и идет к открытой двери камеры.

Я поворачиваюсь к Хадсону и хочу сказать ему, что нам нужно будет попасть в Мир Теней до того, как Королева Теней узнает, что мы потеряли эликсир, но прежде, чем я успеваю произнести его имя, Карга небрежно, стоя за открытой дверью камеры, машет рукой.

Все двери внутри тюрьмы захлопываются, и весь Этериум оглашает лязг металла.

– Вам никогда не выбраться отсюда, – говорит она. – А чтобы вам было веселее… – На этот раз она даже не утруждается, чтобы махнуть рукой, только щелкает пальцами с нежно-розовым лаком на ногтях – и мои друзья падают на пол, истошно крича.

Мэйси стонет и закрывает руками голову, будто защищаясь от ударов, Иден падает на колени с душераздирающим воплем и рыдает, как будто рушится весь ее мир.

Джексон тоже начинает вопить.

Флинт, наоборот, погружается в мертвое молчание, нагоняющее жуть.

А Хадсон… мой бедный Хадсон принимает позу эмбриона и сжимает голову руками.

Сначала я не могу понять, что происходит, но, когда вижу его позу и ужас на его лице, меня охватывает страх. Потому что мне становится ясно, что происходит.

За все время, что я знаю Хадсона, я видела его таким только раз. И это происходило несколько месяцев назад в этой самой камере, когда мы проиграли в игре в русскую рулетку и нам пришлось войти в Каземат.

Глава 103 Испорчена до мозга костей

Глава 103

Испорчена до мозга костей

Я смотрю на Хезер и Реми – единственных обитателей камеры, которые не оказались заперты в аду, созданном их собственным разумом, – и понимаю, что оправдался мой худший страх.

Мы трое – единственные, в чьих жилах течет не только сверхъестественная кровь.

– Нет! Нет, нет, нет, нет! – в страхе повторяю я, подбежав в решетке, которая теперь отделяет Каргу от нас. – Ты не можешь сделать это с ними, – ору я, молотя кулаками по прутьям решетки. – Ты не можешь отправить их сейчас в Каземат! Они же ничего не сделали! Они не…