Флинт кашляет и тут же стонет от боли. А я просто сижу рядом с Хадсоном, пытаясь придумать, что нам делать. И как найти медицинскую помощь для моих друзей и для меня самой.

Да, я знаю, что у сверхъестественных существ все заживает быстро, особенно у вампиров и перевертышей, меняющих обличья, но я не уверена, что они смогут поправиться достаточно быстро, ведь их травмы очень серьезны. К тому же Мэйси и Хезер это не поможет.

Так что же мне делать?

Просто ждать, когда половина немного придет в себя, чтобы справиться с испытанием, которое устроит для нас Харон? Но в таком случае мы рискуем угодить в Каземат, а никто из нас не выдержит это в нынешнем состоянии. Не говоря уже о том, что теперь отмеренное Мекаю время исчисляется не днями, а часами – и хорошо, если не минутами.

– Нам необходимо выбраться отсюда, – говорит Хадсон, будто прочтя мои мысли.

– Знаю, – отвечаю я. – Но я понятия не имею, как это можно сделать. Ведь мы не способны даже ходить.

Он кивает, затем бессильно опускает голову. И я пугаюсь еще больше. Если Флинт и Хадсон так слабы, что не могут встать, как же я смогу вытащить остальных моих друзей отсюда до того, как произойдет что-нибудь ужасное?

Но прежде чем я успеваю встать сама, из коридора, в который выходят двери камер, доносится ритмичный металлический стук, как будто кто-то постукивает ключом по прутьям решеток.

Это зловещий звук, от которого по затылку у меня начинают бегать мурашки. И это еще до того, как я обнаруживаю, что это вовсе не ключ, а кольцо. Кольцо на пальце Карги.

Глава 101 Есть разговор

Глава 101

Есть разговор

Меня пронизывает страх, когда она заходит в камеру с таким видом, будто она здесь хозяйка – впрочем, в сущности, так и есть. В обычных обстоятельствах я была бы готова противостоять Карге, но сейчас я не в той форме, чтобы мериться с ней интеллектом. Как и мы все.

Однако я все равно заставляю себя встать на ноги. С этой женщиной я буду говорить только стоя. Все остальное было бы равносильно капитуляции еще до того, как я ступлю на поле битвы.

Моя нервозность усугубляется, когда татуировка на предплечье внезапно начинает гореть. Я ожидала этого момента со страхом, но, должна признаться, мне никогда не приходило в голову, что это произойдет в тюрьме, да еще когда все, кого я люблю, будут покалечены и разбиты. Впрочем, Карга всегда использует свое преимущество.

– Что ж, Грейс, я никогда не думала, что увижу тебя здесь, – говорит она, оглядев камеру Реми и моих друзей, лежащих на полу. – Хотя, по-моему, вы в таком состоянии, что вам, пожалуй, следовало бы отправиться в больницу, а не в тюрьму.