Последние минут двадцать так и стою в коридоре.

Обхватив себя руками, чувствуя, как электрический ток струится по ногтям, отбивается каждым ударом в сердце.

Трудный разговор. Тяжелый. Практически невозможный!

Не знаю. Ничего не знаю, — ни что он скажет мне в ответ, ни как отреагирует!

Может, посмотрит, как на жалкую букашку под ногами, как все те, в доме отца смотрели, и отшвырнет…

Боюсь.

До одури боюсь.

Глаза его увидеть и лицо каменное, на котором пренебрежение появится, когда эти самые важные слова ему скажу. Те, которыми живу. Которые и есть сейчас вся я, вся моя жизнь.

Но я должна.

И это, наверное, то, на что мне потребуется больше всего сил. Больше, чем на все, что было раньше.

Ключ поворачивается в замке, и я замираю. Кажется, в полнейшей тишине на весь дом оглушительно бьется гулом сердце.

— Стас! — не бросаюсь к нему. Пошевелиться, с места сдвинуться не могу. Только еще сильнее сжимаю руками плечи.

Его имя хочется кричать, а выходит так, что и сама почти не слышу.

— Суток оказалось слишком мало, чтобы собрать вещи?

Каменное, непроницаемое лицо.

Даже на меня не смотрит.

Со звоном бросает ключи на тумбу у входа. Не глядя в мою сторону, направляется в свой кабинет.

— Стас!

Сжимаю кулаки. Кажется, сейчас просто сползу по стене вниз.

— Не надо благодарить меня, София, если ты осталась ради этого, — все же останавливается.