У меня, наверное, случилось какое-то замыкание, потому что я никак не могла перестать повторять одно и тоже. А он ничего не отвечал, просто стоял и, положив руку мне на макушку, ждал, пока не перестану рыдать ему в плечо. Потом вдруг озабоченно спросил:

— Что с тобой?

Я проследила за его взглядом и увидела в том месте, где меня задел телевизор, рассечение. Боли я не чувствовала, но кровь сочилась.

— Это на меня телевизор упал. Дома перебинтую.

Макс подтолкнул меня к лавочке, усадил, осмотрел локоть и, послюнявив палец, стёр кровоподтёки:

— Короче, мы вернулись.

— Вдвоём?

— Само собой. Должен же был кто-то спасти его оттуда. Думал, это сделаешь ты, но ты слилась.

— Но я… Я…

Мама смотрела на нас из окна кухни.

— Он сам не хотел меня видеть.

— Ты что, его не знаешь? Тёма может нести любую чушь, — Макс сел рядом. — Не обижайся, но у меня на твоё имя скоро аллергия начнется. Спроси сама его об этом и всё узнаешь. Он на эту тему часами может разговаривать. Особенно по вечерам, когда дико спать хочется.

— Но он прогнал меня и уехал…

— Исправиться, видите ли, решил, — Макс осуждающе закатил глаза и покачал головой. — Играть снова взялся. Костровы обрадовались, уже придумали, как продвигать и продавать его будут. На телевидение отвезли.

Мама погрозила из окна пальцем.

— А он после этого психанул и заперся в доме на три дня. Не спал, не ел, слушал отцовские записи, играл на виолончели и смотрел в телескоп. Говорил, что музыку из космоса слышит. А на четвертый опять притащил каких-то левых, непонятных людей, которые жили у нас в доме, не просыхая почти неделю, пока Полина полицию не вызвала.

Знаешь, до того, как мы уехали отсюда, какое-то время он был нормальным человеком. Никаких загонов и дурацких выходок. Не знаю, как, но ты на него хорошо действуешь. С тобой он успокаивается и становится самим собой.

Мама показала кулак.

— Это он тебе сам сказал?

— Конечно, нет. Сам он сказал, что человек с таким прошлым, как у него, не имеет права лезть к нормальным людям. А я ответил, что прошлого не существует. Существуют только настоящие мысли о прошлом. Мои мысли. Твои мысли. Чьи-то ещё. Его мать постоянно говорила ему: если бы я знала, что из тебя вырастет такое дерьмо, не стала бы рожать. Но всё случается и изменить этого нельзя. Не пытайся они создать нового Моцарта, не получили бы Дэдпула.