— Чего смотришь? — наконец обернулся Гриша. — Думаешь, забрать или не забрать?

       — Вас, если только… — улыбнулась я через силу. — И елку…

       — Кстати, — Гриша поднялся. — Елку мы можем забрать. Она не осыпется и простоит у нас до Крещения уж точно. Хочешь?

       Это он спрашивал уже у Любы, и та захлопала в ладоши.

       — Тогда пошли снимать игрушки. Мам, дай нам коробку…

       Мам? Гриша впервые так меня назвал — но, кажется, даже не обратил на это внимания. Мам… Просто мама. Не твоя мама. А — их общая теперь?

       В большой комнате копошились очень громко, и я, снова против воли, вспоминала, как еще недавно Люба наряжала там елку вместе с дедом. Как хорошо, что он жив. Как хорошо… И не дай бог его сыночек думает иначе…

       — Гриша, я завтра одна поеду в больницу. Мне врач выписал пропуск. Когда тебе в аэропорт?

       — А я возьму с собой Любу, — ответил он тут же. — Поедем с кошками играть и… Лиза, ты не будешь против, если я заберу к нам мою поддиванную принцессу? Может, одна Глаша перестанет дичиться людей?

       Я кивнула: это его квартира, это его кошка… Кошки. Он может забрать их всех, меня не спрашивая.