— У меня никогда не было кошек, — улыбнулась я, и мне вдруг действительно захотелось, чтобы по дому ходила серая хозяйка. Глаша просто обязана быть серой. — Мы держали только собак.

       — А у деда кошек полный двор. Мы не отличали своих от чужих. Одни заходили в дом, другие нет… Кто-то только таскал в дом пойманных птичек. Вот это был неприятный момент, — про птичек Гриша сообщил шепотом мне на ухо, чтобы не травмировать ребенка.

       Я усадила их за стол пить чай. Погрела в тостере старый хлеб. Сделала горячие бутерброды. Надо хотя бы выяснить, что Гриша любит на завтрак, обед и ужин. Что любит он. В действительности. А не то, что ест по необходимости. Но это тоже не при ребенке. В обед завтра будет суп, и он будет есть его так же покорно, как за столом у своей Ленки. Обед будет ранним. Я не отпущу их голодными, чтобы они ели на стороне пельмени.

       Гриша ушёл с елкой, обещая вернуться за нами самое большее через два часа. За эти два часа он посоветовал собрать ещё пару мешков с вещами… Один чемодан. Нет, два. С которыми мы ездили в Ижевск.

       — А дедушка будет жить один? А кто его тогда кормить будет? — спросила Любаша совершенно взрослым голосом, когда положила в чемодан свою пижаму.

       И я взяла и вынула ее: так не пойдёт. Мы точно сбегаем.

       — Будем приходить и готовить ему еду, — сказала я, судорожно раскидывая те немногие вещи, от которых мы могли безболезненно отказаться, чтобы создать на пустых теперь полках желаемый объем. — И ты будешь ходить с дедушкой за булкой и на площадку играть. Как всегда.

       Как прежде. Но как прежде уже не будет. Никогда. А как по новому — ума не приложу. А что творится сейчас у Гриши в голове, страшно подумать. Об этом я думала и думала, пока собирала с ковра иголки от уехавшей обратно в лес елки. Теперь она нарядная на праздник к нам пришла… Но много радости, увы, не принесла. Как же так? Ведь встретили новый год все вместе. Почти все… По-семейному.

       Люба зевала, но уже был вечер, и уложить ее спать не представлялось возможным. Бедная уже который день без дневного сна. Вынужденно повзрослела.

       — Гриша, Люба зевает, — сказала я в телефон. — Мы сходим в магазин. Купим немного продуктов.